Поцеловать небеса. Книга 1

Репетиция была в полном разгаре, когда я проснулась от внезапного творческого толчка, резко села и сразу впечаталась лбом в деревянный угол над своей головой. О-о-о! Как больно! Где я? Повертев головой, я страшно смутилась, когда увидела за звуковым пультом не только дружеский лик Розгина, но и еще один, не менее дружеский, звуковика Евгения.

– Женя, – с улыбкой представился он.

– Петровна, – простонала я.

– Знаю, наслышан. Мы тут не сильно шумели?

Я совсем засмущалась и побрела к зеркалу – пора собираться на концерт Бориса, который я сегодня работаю по полной программе. Где-то между вторым и первым этажом меня настиг вездесущий Валя. Как человек с бурным прошлым, он сразу оценил мое состояние и спросил:

– Ты что? С ума сошла? Работать сможешь?

– Конечно, смогу. И хватит меня контролировать! Скажи, я хоть раз налажала?

– Если бы налажала, выгнал бы сразу! Но у всех бывает первый раз. И ты не исключение. Ладно, слушай меня. В следующее воскресенье приходи ко мне. У меня опять пропала домработница. Будешь «калымить». И никаких отказов! А летом поедем ко мне на дачу, я научу тебя отдыхать. Все поняла? Иди! Да, и чтобы общение с Розгиным было сведено к авторитетному минимуму! Дуй отсюда!

Да что же это такое? Из этого круга есть какой-нибудь выход? Надо сказать ему твердое «нет». Но он все равно подкатит через месяц, другой, задавит своим „обаянием“ и интеллектом. Черт знает что!

Шоу Бориса Моисеева прошло «на ура». Его вышколенный балет, грамотные мизансцены, артистический талант покорили всех, даже тех, кто был настроен скептически.

Мы с Розгиным весело переговаривались по внутренней связи, я задорно мигала прожекторами на сцене, Иванова бегала между подвальчиком и звуковой, а это ни много ни мало четыре полных этажа ступенек. Она взяла такой темп, что под конец концерта совершенно пришла в себя и даже помогала мне «разбирать» сцену.

В последние несколько дней она перестала меня третировать, видимо разрабатывала новую тактику наступления. И это ее молчание откровенно настораживало.

После этого концерта, после витиеватой двусмысленной беседы, мы втроем, совершенно неожиданно, собрались ехать к Розгину. На товарищескую встречу. Может, Оленька решила меня отравить?

Глава 44

В двухкомнатной квартире Алика вновь горели свечи, рекой лилось «Мартини», звучала излишне громкая музыка, но с той лишь разницей, что теперь нас было трое.

К своему стыду, в те далекие времена я имела гадкое свойство иногда не ночевать дома. Я запросто исчезала до утра безо всяких предупреждений.

Итак, мы были втроем. Неловкость момента испарилась, как водится, после третьего бокала. Мы начали разговор о возможности дружбы между мужчиной и женщиной.

Витиеватыми, сложными лабиринтами пришли к выводу, что она возможна, но только на грани флирта. И вдруг, мне стало так одиноко, что я произнесла:

– А давайте ляжем спать втроем? Мне холодно, – причем я имела в виду только то, что сказала.

Уникальность подобного предложения быстро оценил Розгин, но Иванова, внезапно, так ощетинилась, что я испугалась.

– Я так и знала. Да ты совсем обнаглела! Ты ведь была уже здесь, да? Спала на этом самом диване с ним? Сука!

Она полетела на меня с растопыренной пятерней и больно саданула по щеке. Что и говорить, в России умели бить морду. От неожиданности я даже не успела увернуться. Через минуту щека распухла, на ней появились три длинных, кровавых ссадины от Ольгиных цепких коготков. Черт! Черт! Черт! Назавтра мы ждали сборную театральную труппу из Москвы. Как я выйду к ним в таком виде?!

– Ольга, ты дура? А ты чего сидишь? Угомони свою шизофреничку! На хрена мне твой Алик??? У меня сам Лисовский в кармане! И вообще, отстаньте от меня все! Я поеду домой!

Но ехать домой не представлялось возможным. В три часа ночи транспорт отсутствовал. Ольга слегка извинилась передо мной, торжествуя сомнительную победу. Розгин умыл меня, приложил лед на щеку, и сквозь смех сказал:

– Петровна, ты прекрасна!

– Я знаю. Как я завтра покажусь Лисовскому? Что ему сказать? Что меня исполосовал начальник цеха? Алик, я ненавижу тебя!

– А я тебя люблю, Петровна. Правда. Уже давно. Давай будем жить вместе? – предложил он, сидя на краешке ванной.

– Ты сейчас серьезно? Я не смогу таскать за тобой горшки с едой. Я не люблю футбол и автогонки.

– Я изменюсь. Давай попробуем?

Что-то шевельнулось во мне. Почему бы и нет? Надо отомстить за себя. Пусть Иванова пострадает, это придаст ей шарма.

– Алик, давай завтра поговорим? Можно мне где-нибудь поспать, но так, чтобы меня не придушили?

– Иди в спальню, закройся на ключ. Я пока ее успокою.

Наутро приехали гастролеры. А в кабинете Лисовского сидела я, со шрамами на лице.

– Ты откуда? Тебя не доведет до добра эта свободная жизнь. Неужели Иванова рассчиталась? – елейно спрашивал он.

– Валя, я работаю сегодня?

– А ты в состоянии? Я вообще хочу провести собрание в вашем криминальном цехе. Что-то мне не нравятся последние события. А если разбираться, то получается, что ты сама во всем виновата… Не подскажешь, как мне с тобой поступить, умная ты наша?