Повеса и наследница

— Серена, ты выглядишь потрясающе. Правда, мама? — Острые глаза Джорджи испытующе смотрели на нее. — Николас ужинает с Чарзлом, так что мы остались без мужского общества.

— Вот как. Он ничего не сказал об этом, когда мы виделись.

Несомненно, он избегал ее. Серена уверяла себя, что это к лучшему, однако разочарование грозило расстроить ее.

— Значит, он все же был у тебя. Я знала, что он навестит тебя, — сказала Джорджи с довольной улыбкой. — Я рассказала ему о взломщике. Он был весьма озабочен.

— Что ж, как видишь, в этом не было необходимости, — сказала Серена и лучезарно улыбнулась. — Я уже совсем пришла в себя. А теперь скажи, кому ты подаришь первый танец? Моему кузену?

Когда прибыл экипаж, чтобы отвезти их на бал, Серена уже чувствовала себя измученной необходимостью постоянно улыбаться, в то время как ей было совсем не до веселья, а в голове шумело оттого, что она выпила слишком много вина и почти не ела.

Она тут же заметила Николаса, стоявшего позади Чарлза на верхних ступеньках. Как она и ожидала, он выглядел шикарно. На мгновение у нее перехватило дыхание. Николас заметил ее и улыбнулся. Она невольно улыбнулась в ответ. Затем она вспомнила, как они расстались, и ее улыбка исчезла.

Николас любовался ее красотой. Он смотрел на нее затаив дыхание, перед ним стояла богиня вся в золоте. Яркое атласное платье подчеркивало совершенство естественного цвета кожи, бездонные голубые глаза, волосы, напоминавшие сияние солнца, превосходили изящество платья. Взгляд Николаса блуждал по изящному изгибу ее шеи, спускался к соблазнительной долине, которую обнажило декольте. Он видел, как вздымаются ее груди, когда она дышала. Николас помнил, как нежны и полны они были в его руках. Он помнил запах, неуловимое сочетание цветочных духов и ванили, которые, казалось, источала ее кожа, жар тела, когда она прижималась к нему.

— Николас! — Джорджиана помахала брату. — Николас, ты пялишься на Серену.

Он вздрогнул. Джорджи смотрела то на раскрасневшееся лицо брата, то на свою подругу и сразу догадалась, какие мысли властвуют над обоими, и сама покраснела.

— Дитя, тебе следует знать, — прошептала Серена, — что бывают случаи, когда юным леди не следует замечать, что на них пристально смотрят. В голове мужчин и даже твоего брата возникают мысли, о которых лучше ничего не знать.

Джорджи нервно захихикала. Казалось, Николас собирается что-то сказать, но он решил промолчать. Серена присела в реверансе достаточно низко, чтобы он увидел соблазнительную ложбинку на ее груди, затем они втроем присоединились к тем, кто дожидался своей очереди приветствовать хозяев.

Чарлз стоял на почетном месте рядом со своей суженой. Как всегда, он выглядел безупречно, однако его глаза смотрели с тревогой. Он протянул руку Николасу, точно тот был проплывавшим мимо бревном, ухватившись за которое можно было спасти свою жизнь.

— Пенелопа, вот Джорджиана, сестра Николаса, а также леди Серена.

Будущая леди Авсбери была, как описал ее суженый, податливой малышкой, ни красавицей, ни уродом, ни блондинкой, ни брюнеткой. Она боязливо улыбнулась и не вымолвила ни слова.

Николас внимательно следил за тем, как на балу встретят Серену. На лице Пенелопы появилось смущенное выражение. Леди Чидл едва обратила на нее внимание. Когда Джорджиана направилась в танцевальный зал, ее тут же окружили поклонники. Николасу показалось, что желающих танцевать с Сереной поубавилось. Чарлз был прав — слухи распространялись очень быстро.

Днем Николас расстался с Чарлзом в приподнятом настроении, но время шло, и он подумал, что зря радовался. Все складывалось против него. Отвратительное преступление отца, а теперь и факты, обнаруженные Фрэнсисом Элдоном, легли на его плечи тяжелым грузом вины. К тому же у него было много времени — даже слишком много, — чтобы взвесить свои необдуманные слова, сказанные Серене сегодня днем. Он вел себя жестоко, тут уж ничего нельзя было изменить.

Николас видел, что она не простила ему. Сегодня вечером Серена вела себя прохладно, вся ощетинилась и казалась неприступной. Николас не обнаружил в ней ни следа от прежних чувств к себе. Время шло, и исчезала уверенность, что стоит ему лишь объясниться с ней, как все уладится. Крепло убеждение, что он влюбился в нее. Николасу даже не хотелось думать о том, что Серена чувствовала сейчас. Терзаемый сомнениями, он подумал, что она способна многое простить ему. Серена была великодушна, она могла бы простить его. Но ведь она могла просто пожалеть его, а жалости к себе он не выносил.

И надо же было устроить этот проклятый бал! Здесь они не могли уединиться. Над его головой весь вечер будет висеть дамоклов меч, который Серена могла обрушить на него или остановить одним словом. Поскольку ее репутация благодаря его усилиям оказалась полностью скомпрометированной, он, по совести говоря, даже не имел права танцевать с ней. Надвигавшееся весь вечер мрачное настроение обрушилось на него, точно грозовое облако. Ему хотелось быть где угодно, только не здесь.