Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Со смертью Нэлеппа его жена потеряла верного и любящего мужа, а Большой театр и зрители — прекрасного Радамеса, Германа и Садко. «Это был до самой смерти совершенно безотказный артист; чудесный певец, страшно жадный до работы, мог петь сколько угодно, когда угодно и где угодно», — писал о нем Кирилл Кондрашин. В труппе его звали Жорж, он был известен как удачливый рыбак — таково было повсеместное увлечение в то время (а если не ловля рыбы, то бега или преферанс). Но имелось у него еще одно редчайшее хобби — вышивание. Нэлепп слыл искусным вышивальщиком крестиком (без канвы!), да таким хорошим, что рубашки с его узорами с радостью носили коллеги, получавшие их в подарок. Была такая рубашка у Голованова — Николай Семенович любил в ней щеголять на Николиной Горе. «Вот уйду на пенсию, устроюсь в Дом моделей на Кузнецком мосту», — любил повторять Георгий Михайлович. Но смерть пришла раньше.

Возвращавшиеся из лагерей реабилитированные советские люди или их родственники спешили найти на свободе тех, кто донес на них, — фамилии становились им известны еще во время следствия, ибо доносы были основой обвинений, на основании которых давали сроки. Так что случай этот не единичный. Жаль, что сегодня те самые архивы закрыты — обнародование фамилий доносчиков благотворно послужило бы оздоровлению нашего общества, чтобы впредь другим было неповадно «писать». Активно стучали и в оркестре, причем не только в барабан, — вспомним свидетельства скрипача Штильмана, на которого «показал» его коллега Реентович.

А обещание Вишневской помочь со званием они выполнили. И в 1955 году Галину Павловну — всего через три года после прихода в Большой! — произвели в заслуженные артистки РСФСР, в 1961-м — в народные РСФСР, и, наконец, в 1966-м она достигла вершины верховного признания, удостоившись звания народной артистки СССР. Ничто на земле не проходит бесплатно. А орден Ленина Вишневской помог получить министр внутренних дел Николай Щелоков (органы работают!), когда Большой театр из-за вредности певицы отказался выдвигать ее в связи со столетним ленинским юбилеем. При чем здесь Ленин и Большой театр? Действительно, вопрос интересный. Да ни при чем — лишний повод наградить. Как-то один из сотрудников ЦК КПСС решился заметить Брежневу: «Леонид Ильич, не пора ли прекратить такое массовое присвоение орденов? Они совсем обесценились». Генсек возразил: «Тебе что, железа жалко? Пусть получают. Получат, выпьют, настроение лучше станет, есть стимул работать лучше. Зачем народ радости лишать?» Посыл хороший.

А с Щелоковым Вишневская и Ростропович дружили семьями, по-соседски, ведь их дом находился неподалеку от улицы Огарева, от МВД. Николай Анисимович заходил обычно к ним пообедать. И во время очередного вкусного обеда министр спросил: «А ты знаешь, Галя, что к столетию будут многих награждать? В списках от Большого театра тебя нет». Интересна осведомленность Щелокова, ведь Большой театр проходил по другому ведомству. Тут она и обратилась к нему: «Я согласна только на самый высший орден из тех, что они дают. Если они мне вручат орден ниже, чем кому-то в нашем театре, я его вручающему просто в физиономию брошу. Так и скажите. Они знают, что я это сделаю». И ведь дали орден Ленина! Испугались, наверное. Хорошо, что «Золотую Звезду» Героя Социалистического Труда не вручили, со страху (вспоминается Фома Опискин, требовавший называть его «Ваше превосходительство» и в конце концов добившийся своего). В 1970 году, когда, как выразилась Галина Павловна, она «уже была как прокаженная». Значит, не такая уж и прокаженная была! Да, и так их тоже награждали, правда, орден не разрешили вывезти за границу, не положено: инструкция!

Подводных камней было немало. Вот еще один — правильная фамилия артиста. Тенор Хромченко, отказавшийся, как уже говорилось, превратиться из Соломона Марковича в Семена Михайловича, так и не стал народным артистом РСФСР. В 1947 году ему присвоили звание заслуженного, а в 1951 году, когда к юбилею Большого театра на труппу вновь обрушился наградной поток, ему был дарован лишь орден Трудового Красного Знамени, а он ждал следующего звания. Не присвоили ему и позже, в 1982 году к 75-летию, хотя ходатайства подписали и глава Союза композиторов Хренников, и многие коллеги по театру. Вместо ожидаемого дали другое звание — заслуженного деятеля искусств, присваиваемое зачастую за выслугу лет. Обидно.