Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Необычный посетитель — «Ишь, ряжку отъел!» — Мастерские Большого театра на улице Москвина — Церковная парча для костюмов — Как делают декорации — Федор Федоровский, творец «Большого» стиля — Коровин и пистолет — Клобук Досифея из «Хованщины» — Рындин и «Дон Карлос» — Что такое «цвет Вирсаладзе» — Директора Большого театра — Вынос мозга и семейного сора — Борьба за нравственность — Мессерер и Головкина — Когда падают балерины — Кот в сапогах в кабинете — «Великая дружба» и великие расходы — Финансирование Большого театра: «А нам нужна одна “победа”, мы за ценой не постоим» — Истинные хозяева театра — Почему не пускают молодежь — Самосуд: из кого состоит Большой театр? — Луначарский, защитник Моисеева — Гельцер уронили! — Архипова: отдайте мой «Реквием»! — Необразцовая Образцова — Как ругаются народные артистки — Суфлеры Большого театра: вся жизнь в будке — Костюмеры как психотерапевты — Гример, лучший друг певца — Пожарные на сцене — Горят не только премьеры, но и певицы

Однажды в кабинет директора Большого театра Михаила Чулаки постучался подозрительный субъект, внешний вид которого явно не соответствовал окружающей ампирной обстановке. Будь на нем шапка Мономаха или костюм Спартака — еще куда ни шло, а этот-то — в кепке и рабочей спецовке! Нервно поглаживая лысину (в которую обычно любила смотреться секретарша, стоя у него за спиной), бывалый директор терялся в догадках: откуда взялся этот персонаж? Быть может, из «Поднятой целины» или «Судьбы человека»? Непохоже. А что, если «Москва. Черемушки»? Тем более не то: это же оперетта, хотя и от Шостаковича! В общем, человек оказался явно не из той оперы и даже не из того балета.

А тем временем проситель-инопланетянин успел оглядеться и даже освоиться в роскошных директорских покоях. Не отвесив подобострастного поклона, не осведомившись о здоровье Анны Иоанновны или Марьи Петровны (или как там еще звали директорскую жену) и даже не снимая кепки, простой человек выпалил: «Ты, что ли, будешь директор? Как ни придешь, все новый сидит. Ишь, ряжку отъел, а толку чуть…» Тут-то директор («ряжка» которого изрядно напряглась) и понял наконец, что это никакой не артист, пришедший клянчить звание или квартиру, а самый настоящий пролетарий, перед которым наше искусство в большом долгу (до сих пор!). Быть может, ему не досталось билета на оперу «Октябрь» и он заявился требовать контрамарку на первую в мире оперу с участием вождя мирового пролетариата? Товарищ представился: «Гусев моё фамилие. Гусев! Работаю в мастерских на Москвина. Там же и живу в общежитии…»

Так вот оно что! Это же свой, из художественно-производственных мастерских, что находились на улице Москвина[73], 6 (бывшая усадьба Трубецких). Адрес этот был известен каждому в театре — ведь именно отсюда каждое лето кряду отъезжали автобусы с детьми сотрудников в пионерский лагерь Большого театра «Поленово» (хвост из автобусов с милицейской мигалкой во главе направлялся на старую Варшавку). Ну и конечно, в мастерских создавалось все то, что наполняло сцену театра, — декорации, костюмы, обувь к операм и балетам. Здесь с утра до вечера (а иногда и по ночам) работали истинные кудесники своего дела — портные, скорняки, сапожники, плотники, краснодеревщики и т. д. — тоже большие артисты, в каком-то смысле[74].