Повседневная жизнь Большого театра от Федора Шаляпина до Майи Плисецкой

Но не каждый раз противостояние выливалось в открытые письма. Соперничество импульсивных и легкоранимых артистов, достигая своего накала, проецировалось порой прямо на святую для них сцену. Весной 1982 года ожидалось исполнение «Реквиема» Джузеппе Верди. Борьба развернулась за право петь премьеру. С одной стороны, на эту честь претендовала Ирина Архипова — прима оперы, с другой стороны — Елена Образцова, тоже прима, но помоложе, к тому же избалованная вниманием «всяких там» Франко Дзеффирелли. Театр бурлил, разделившись на две части: одни были за Архипову, другие за Образцову. Ни директор, ни главный дирижер не нашли в себе сил разрулить создавшуюся аварийную ситуацию, а заведующий труппой Анатолий Орфенов и вовсе укрылся в поликлинике, предчувствуя грозу. Тревожное ожидание его не обмануло. Гром и молнии разразились на генеральной репетиции, на которую пришли обе певицы: «Обычно дирижер и режиссер перед генеральной репетицией ставят около фамилии того певца, который будет репетировать, букву “Р”. Режиссера у “Реквиема” не было, а Симонов не стал утруждать себя подобной мелочью, думая, что это могу сделать и я как завтруппой. Архипова, которую оповестили, что завтра у нее репетиция “Реквиема” с хором и оркестром, пришла в театр, разделась и прошла прямо на сцену. Дирижер был смущен, но не сказал народной артистке СССР, лауреату Ленинской премии, что на самом деле репетирует не она, а другая. Скандал был невероятный. Архипова и Образцова кричали друг на друга». В итоге молодость взяла свое — «Реквием» пела Образцова. Елена Васильевна переорала Ирину Константиновну.

Образцова — интересная фигура в галерее оперных певиц Большого театра. Говоря о ее творческом пути, Вишневская замечает, что это яркий пример того, как «именно при советской системе, всячески поощряемая властями, может проявиться и расцвести пышным цветом вся мразь, таящаяся в глубинах человеческой души». Галина Павловна приписывает себе скорый рост певческой карьеры Образцовой, голос которой она буквально спасла. «На колени сейчас встану при всех — умоляю, помогите! Вечно буду за вас Бога молить», — со слезами обратилась к ней Елена Васильевна, будучи студенткой Ленинградской консерватории. Ну разве землячке откажешь? И стали они заниматься, причем настолько интенсивно, что Галина Павловна даже не успевала обедать: «Полумертвая от усталости, я тащилась с нею в класс. Естественно, я занималась с нею бесплатно».

Бесплатно — это очень важное для нас слово. Получается, что с других Вишневская могла бы и брать деньги за частные занятия, так что не так уж и безбедно существовала она в проклятой Совдепии! В конце концов за неделю Образцова избавилась от тремоляции и научилась правильно дышать и петь на сцене (и чему ее только учили в Ленинградской консерватории!). Ученица радовала: «Хватала она мою науку на лету, все запоминала с первого раза, а главное — то, чему я ее научила, до последней капли сумела вынести на сцену» и на конкурсе Глинки в 1962 году получила первую премию, выступив на заключительном концерте в платье Вишневской (подарок!). Но в Большой театр ее сразу не взяли, а только через два года, и опять же благодаря Вишневской: «Я подготовила с нею партии Марины Мнишек и Амнерис, и не только в вокальном отношении, но и сценически отработала с нею все до мельчайших деталей. А спустя два года через свои связи в Министерстве культуры, Фурцеву, через свои дружеские отношения с Мелик-Пашаевым и Покровским добилась для нее дебюта (!) в Большом театре в партии Марины Мнишек». Уникальность этого случая в том, что Образцова впервые вышла на сцену Большого театра студенткой консерватории.

Будучи убежденным противником советской системы (в отличие от Образцовой), Вишневская, сама того не желая, раскрывает всю подноготную прослушивания в Большом театре, убеждая нас в том, что Образцова попала в его труппу лишь благодаря знакомству с ней, а не таланту: «Я, пользуясь своим положением, привела ее в театр, нарушив все существующие правила, по которым она была обязана пройти через конкурсное прослушивание. Но я знала, что там при желании ее легко можно было провалить с ее хоть и красивым, но хрупким и еще не вполне раскрытым голосом. Не успели еще меццо-сопрано Большого театра опомниться, как Образцова была зачислена в труппу солисткой, минуя стажерскую группу». Всего в 26 лет. А потом протеже Вишневской — о чудо! — взяли на гастроли в Милан петь гувернантку в «Пиковой даме» и княжну Марью в «Войне и мире».