По мнению А. Н. Гвоздева, именно слуховая сфера является определяющей для различения фонетических элементов, которые определяют точность собственного произношения ребенка. В усвоении фонетической стороны языка доминирующим фактором выступает становление моторной сферы. С точки зрения Д. Б. Эльконина, «двигательный образ произносимого ребенком звука не прямо соотносится со звуком, слышимым ребенком в речи взрослых. Это соотношение происходит через звуковой образ звука, произносимого самим ребенком». Однако ребенок, скорее всего, не слышит несовершенства собственного произношения. В качестве примера Д. Б. Эльконин приводит следующий диалог:
«
Фрагмент беседы ребенка с взрослым показывает, насколько сложно происходит процесс освоения звуковой стороны речи в дошкольном возрасте. Девочка, очевидно, слышит ошибочное произношение взрослого, и потому можно говорить о том, что у нее есть образ звука «р», но она не слышит себя и не может соотнести произносимый звук «в» со звуковым образом «р».
Главным достижением становления звуковой стороны речи в дошкольном возрасте, по мнению отечественных психологов, выступает ее осознание ребенком, что является условием нового этапа речевого развития, связанного с обучением в школе чтению и письму [184] .
4.3. Развитие лексики
Одним из первых исследователей, попытавшихся систематично описать речевое развитие ребенка, был В. Штерн. Он отмечал, что речь возникает в результате соединения трех линий: выразительного лепета, неосознанного подражания и понимания. В первом случае, например, ребенок лепечет «мамам», но стать речью этот звук может только в том случае, если он субъективно окажется связан с каким-либо содержанием, неважно каким (это может быть, например, чувство голода). Во втором случае ребенок может механически повторять за взрослым «дедда» (имя девочки – Берта), но наступает момент, когда однажды, повторяя, он начинает оглядываться на девочку, – бессмысленное подражание тогда приобретает значение. В третьем случае, не умея сказать слова «тик-так», услышав его, малыш поворачивается к каминным часам. Эти начатки речи возникают в начале 2-го года. В. Штерн подчеркивал, что речь развивается периодически: «Периоды застоя, которые иногда приводят в беспокойство родителей, внезапно сменяются эпохами быстрого прогресса, за которым снова следует фаза замедленного развития» [185] . При этом появляющиеся зачатки языка дограмматичны и дологичны. Первые проявления речи, согласно В. Штерну, являются не словами, а целыми предложениями. Он писал: «Ребенок еще не может осилить многообразия своих психических переживаний соответствующим разнообразием словесных выражений; оттого он втискивает все, что ему нужно сказать, в тот единственный комплекс звуков, который соответствует наивысшему подъему душевного переживания и потому обладает наибольшей готовностью моментально переступить порог сознания. Жесты, тон и общее положение помогают сообщить необходимую ясность значения скудному и многосмысленному заявлению» [186] . В этом отношении первая речь ребенка не простое высказывание, но и не «простой визг или писк» – в нем выражены или стремление к чему-то, или избегание чего-то, или радость по поводу чего-то.
Новый этап в развитии речи наступает в 1,5–2 года, когда ребенок открывает для себя, что у каждой вещи есть имя, обозначение. В качестве доказательства этого В. Штерн указывал на скачкообразный характер увеличения словаря ребенка: если до 1,5–2 лет словарь увеличивался на десятки слов, то с этого момента за два-три месяца он может вырасти в 8 раз [187] .
Также именно в этом возрасте ребенок начинает активно задавать вопросы об окружающих его объектах и явлениях. С точки зрения В. Штерна, такое поведение малыша говорит только об одном: он знает, что у каждого предмета есть название. Кроме того, меняется и характер приобретения слов: если раньше ребенок усваивал слова пассивно, то теперь он сам начинает расширять свой словарь.