«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

M.А. Алданов - В.А. Маклакову, 21 декабря 1950

21 декабря 1950

Дорогой Василий Алексеевич.

Узнаю Вашу неизменную и исключительную корректность - столь редкое и в политике, и в литературе, да и везде качество. Что ж, Мельгунов пустит свои стрелы в Вас, или в меня, или в нас обоих, - едва ли нам суждено погибнуть именно от них. Я не знал, что он расстался с Ивановым. И не знаю и теперь, по какой причине: он пишет Вам об этом неясно. Кажется, во всех трех последних книжках «Возрождения» были статьи Иванова[948]. В одном я согласен с Мельгуновым: Вам следовало бы написать о Корниловском деле, хотя бы только личные впечатления. А будете ли Вы их печатать и где именно, это уже другой вопрос. Мне было бы очень интересно прочесть и статью Мельгунова на эту тему. Дело трагическое и захватывающее. Много людей в него было замешано, и, кажется, почти никому им гордиться не приходится. Менее всего Керенскому, хотя он, по своему обыкновению, обвинял (еще не так давно в «Н. Р. Слове») всех кроме себя[949]. Его концепция, как Вы знаете, такова: все в 1917 году шло до Корниловского восстания очень хорошо. Между тем уже это, во всяком случае, совершенная неправда, - впрочем, с его стороны, как тоже почти всегда, не умышленная.

Не стоит возвращаться к спору о власовцах. Я ставлю вопрос не так, как Вы. Дело не в «виновности» Власова и не в степени ее. Вполне признаю и признавал, что как люди и он, и очень многие из его сторонников имели все права на все «смягчающие обстоятельства». По-моему, спор в Нью-Йорке мог быть лишь о том, следовало ли либералам и демократам образовывать Лигу совместно с власовцами. Думаю, что обе стороны на этом (т. е. на Лиге) много потеряли: СБОНР тем, что оторвался от своей исконной среды, где, кстати, он, по-видимому, составляет незначительное меньшинство, а либералы, демократы и социалисты тем, что, фактически отказавшись от вековых принципов,

в своем лагере произвели раскол и разброд, а на западе, очевидно, должны скрывать или затушевывать правду: Керенский, когда был в свой приезд в Париже у Блюма и Мока[950] (запретившего ту панихиду[951]), разумеется, ни слова им не сказал - и не мог сказать - о своем соглашении с власовцами. Да и Николаевский, и Абрамович, вероятно, не спешат о том же извещать Второй Интернационал, в который они все-таки пока теоретически входят. Личные же качества власовцев тут, думаю, значения не имеют. Лично я всегда был против их «разоблачения» и т. д. Пусть бы они делали свое, независимо от людей либерального лагеря. Так было бы лучше и «выгоднее» и тем, и другим.

Мы приедем в Париж верно 6-го или 7-го января. Уедем на «Либертэ» 12-го, если, конечно, до того не произойдет катастрофа, котораяпогубит и нас вместе с миллионами людей. Не сердитесь на меня, но, право, Вам следовало бы приготовить себе и Марье Алексеевне английскую или другую визу, - Вам и всем, кто только может это сделать. Рядовая масса эмигрантов этого сделать не может, но рядовой массе эмигрантов, скорее всего, ничего не грозит. Если это называть «бегством», то я, при всей нелюбви к громким словам, приведу Вам тысячи примеров такого бегства, - скажем от Ганнибала[952] до де Голля. Все это (да и вообще все мое письмо) конфиденциально.

В душе я еще надеюсь, что войны в самое ближайшее время не будет. Лучшее доказательство то, что мы еще не уехали. Нас в Америке забрасывали письмами: «возвращайтесь как можно скорее, вы опоздаете». Но совестно было уехать до истечения визы (она истекает 21 января). Да и теперь совестно - перед теми, кто уехать не может из людей, подвергающихся опасности в отличие от рядовых эмигрантов.

Шлем Вам самые сердечные пожелания к праздникам и Н[овому] Году, такие же Марье Алексеевне.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-16.

В.А. Маклаков - М.А. Алданову, 25 декабря 1950

25 Дек[абря 1950[953]]

Дорогой Марк Александрович!