Правда зеркала

– Я и понятия не имел, – сказал он. – Сколько сомнений терзало их! Но теперь…

Теперь, когда он развеял их опасения, теперь, когда он очистил их от скептицизма, они поклонялись ему как совершенному богу. Их вера была безупречной, незапятнанной. А вера определяла реальность.

– Вот каково это – быть богом. Настоящим богом.

Вот так он должен был ощущать себя всегда. Он мог все, и больше не мог принять ошибочных решений.

Пятнадцать тысяч высоких и красивых мужчин и женщин стояли перед ним, и все они довольно улыбались.

«Моя идеальная армия».

«Так когда же мы возвращаемся в Зельбстхас?» – спросил Нахт.

Дрожь удовольствия пробежала по телу бога Геборене.

– Каждый мужчина, женщина и ребенок будут поклоняться мне как своему совершенному богу.

Они все станут принадлежать ему, все жители города-государства. На этот раз он самодовольно усмехнулся в лицо Нахту.

– А ты говорил, что я не доберусь до столицы. Готлос падет предо мной. Ничто не может встать у меня на пути, ни гайстескранкены, ни Вознесенные не смогут сравниться со мной в могуществе. Я сделаю все население Готлоса своим, прежде чем вернусь в Зельбстхас. Ничего у тебя не вышло.

Его Отражение не выглядело обеспокоенным.

«Пора», – повторил он.

– Пора что?

«Я достаточно задержал нас. Эрдбехютер, Унгейст и Драхе мертвы. Пора отправляться в крестьянский дом. – Нахт указал на юг. – Он как раз за тем холмом».

Морген посмотрел на Отражение. Ублюдок выглядел чрезвычайно довольным.

«Я что-то упускаю?»

Неужели Нахт каким-то образом удалось взять верх? Он стоял в окружении своей совершенной армии, ему поклонялись как совершенному богу. Как Нахт мог думать, что он переиграл его?

– И что в том доме?

«Бедект», – ответило Отражение.

– Оставайтесь здесь, – приказал Морген своей армии и зашагал на юг.

Никто не последовал за ним. Никто не шелохнулся, не переступил с ноги на ногу. Пятнадцать тысяч мужчин и женщин, и Морген не слышал, чтобы хоть кто-нибудь издавал какие-то звуки – кроме шума общего дыхания. Пятнадцать тысяч мужчин и женщин дышали абсолютно в унисон.

Морген шел по полю битвы, заваленному бесчисленными трупами. Тысячи солдат Готлоса были раздавлены камнями, которые напустила на них Эрдбехютер, или разорваны на части выбравшимися наружу демонами, которых изгнал из людей Унгейст. И сотни мертвецов, на которых не было мундиров армии Готлоса. Откуда они взялись, Морген понятия не имел. Ничто не двигалось, не стонали раненые, никто не кричал в агонии. Здесь царила тишина.

Все эти ужасные разрушения и опустошения разбивали сердце Моргена.

«Ничего этого не должно было случиться».

Никто не должен был умереть. Он привлек бы готлосское войско на свою сторону парой слов. Они уверовали бы в него и последовали бы за ним.

«Сколько жизней загублено впустую».

Земля была опустошена бушевавшим на ней безумием. Проходя по ней, он делал ее совершенной. Перед ним царили грязь и разруха. За его спиной поднимались идеальные пологие холмы, поросшие зеленой травой. Мертвецов он укрывал под безукоризненными лугами. Валявшиеся тут и там и портящие вид валуны он заставлял уйти обратно под землю. Скоро весь Готлос будет похож на Зельбстхас. Грязь и камни были абсолютно бессмысленны и бесполезны. Морген не мог понять, как городу-государству вообще удавалось прокормить себя с таких бедных сельскохозяйственных угодий. Он переделает здесь всю землю, придаст ей такую же форму, как у себя в Зельбстхасе. Одним усилием воли он разогнал тучи, и солнце осветило и согрело это несчастное место. Когда-нибудь, когда в него поверит достаточное количество людей, он внесет в устройство мира гораздо более масштабные изменения. Все дни будут комфортно теплыми. Ни снег, ни холод не прервут труд фермеров, урожаи можно будет снимать один за другим. Он заставит дожди идти только по ночам, когда все будут спать.

Морген поднялся на вершину холма и увидел в долине внизу брошенный крестьянский дом. Практически вся крыша провалилась. Строение находилось в центре странного просвета – в радиусе десятка шагов вокруг него не валялись ни трупы, ни камни. Морген хотел было починить эту развалину, но вдруг передумал и решил оставить дом таким, какой он есть. Бог и сам не знал почему. Дом выглядел… печальным.

Морген вошел в усадьбу через дверь, хотя в одной стене огромной раной зиял провал. Отовсюду капала кровь, со стропил длинными веревками свисали внутренности. Бедект лежал у его ног, грязный, покрытый шрамами и воняющий заразой, неподвижный, как могут быть только мертвецы. Лицо старика выглядело расслабленным – не совсем умиротворенным, но и не таким, как обычно выглядят лица мертвецов.

– Где ты? – спросил Морген у трупа. – Кто тебя убил?

Морген не чувствовал никаких уз, которые связывали бы его с мертвецом.

«Кредо Воина перестало связывать тебя в тот момент, когда Бедект покинул Послесмертие, – сказал Нахт из осколка стекла в разбитом окне. Отражение огляделось по сторонам, осматривая внутреннюю обстановку крестьянского дома. И снова сосредоточилось на Моргене. – Он был просто стариком и никогда не представлял для тебя реальной угрозы».