Читаем Правила социологического метода полностью

Эти причины, на которые указывают участники событий, полностью лишены какого бы то ни было значения и должны, как правило, трактоваться в качестве крайне подозрительных гипотез. Со своей стороны, я не знаю ни одного случая, когда участники событий осознавали бы подлинные их причины. Желая объяснить такие явления, как религиозные запреты, например patria potestas[187] у римлян, сочтете ли вы обоснованными те причины, которые приводили римские правоведы?

Факты подобного рода возможно истолковывать лишь с опорой на экспериментальный метод, лишь путем медленного и объективного исследования. Что на самом деле может индивидуальное сознание знать о причинах столь значительных и сложных фактов?

Сеньобос: Мы не говорим об одних и тех же фактах. Я рассуждаю просто о событиях, об исторических фактах, которые имели место единожды.

Дюркгейм: Но каков показался бы нам биолог, который рассматривал бы свою науку просто как рассказ о событиях, происходящих в человеческом теле, без изучения функций этого организма? Более того, вы сами упоминали в докладе о религиях, обычаях и институтах.

Сеньобос: Я говорил о них как о явлениях второго порядка, которые важны историку, но в отношении которых он чувствует гораздо меньше свободы.

Дюркгейм: Мы ровным счетом ничего не понимаем в событиях как таковых, то есть в фактах, в их развитии и в изменениях. Мы не в состоянии постичь эти, как вы выразились, явления первого порядка, если не изучить тщательно религии и социальные институты, которые представляют собой физиологическую структуру общества.

Сеньобос

: Да, может быть.

Дюркгейм: По крайней мере, вы признаете, что в отношении институтов, верований и обычаев сознательные мотивы участников событий больше не занимают того привилегированного положения, которое вы им ранее приписывали?

Сеньобос: Я не утверждаю, что гипотезы участников событий бесполезны; я считаю, что их надлежит осмысливать куда более критически, прежде чем соглашаться с этими мотивами. Ибо опять-таки мы имеем дело в первую очередь с сознательными мотивами.

Дюркгейм: Итак, в любом случае историк вынужден учитывать сознательные причины? А все остальное остается для него закрытой книгой?

Сеньобос: Не совсем закрытой, но сознательная сторона привлекает больше.

Дюркгейм: Значит, причины, непосредственно доступные историку, суть внутренние мотивы, какими те кажутся участникам событий? Почему же они занимают это особое, привилегированное положение?

Сеньобос: Тут все очень просто: дело в том, что участники и очевидцы событий дают объяснения сознательных действий. Несомненно, они могут ошибаться, и мы должны относиться к их объяснениям критически. Но, несмотря ни на что, у них имеются способы узнать кое-что недоступное нам.

Дюркгейм

: Если у нас нет других способов познания, мы должны отказаться от изучения истории. Если смотреть на историю так, как смотрите вы, то люди, к ней непричастные, могут утешать себя и даже радоваться тому, что они этого не делают.

Сеньобос: Действительно, в истории нет абсолютной определенности, если мы притязаем на понимание причин. Об этом говорит хотя бы тот факт, что объяснения явлений всегда различны и никогда не сходятся.

Дюркгейм: Ваш метод ведет к нигилизму в его наивысшей степени. Зачем же мы уделяем столько внимания изучению и преподаванию истории? Ведь получается, что это пустая трата времени, которая оборачивается поразительно скудными результатами.

Сеньобос: Прошу прощения, но функция истории – напоминать тем, кто забывает, о взаимозависимости событий и постоянном взаимодействии между различными последовательностями фактов, которые мы естественным образом склонны разделять на, так сказать, водонепроницаемые отсеки. Тем самым она оказывает сильнейшее влияние на ориентацию разума. Она наглядно доказывает, что изолированные, дискретные явления попросту не существуют.

Дюркгейм: Тем не менее всем, кто занимается изучением прошлого, хорошо известно, что непосредственно воспринимаемые мотивы и очевидные причины обыкновенно мало что значат. Мы должны гораздо глубже проникать в реальность, если хотим ее понять. Иначе, если у нас нет возможности установить другие причины, мы должны откровенно признать, что не можем отыскать каких-либо реальных причин. Вы правильно различаете и, кажется, противопоставляете причину и закон. Но что такое причина, которая не является законом? Ведь любая причинно-следственная связь есть закон.

Сеньобос: Вовсе нет. Некоторые события происходят лишь однажды, а их причину можно установить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Эксклюзивная классика

Кукушата Мидвича
Кукушата Мидвича

Действие романа происходит в маленькой британской деревушке под названием Мидвич. Это был самый обычный поселок, каких сотни и тысячи, там веками не происходило ровным счетом ничего, но однажды все изменилось. После того, как один осенний день странным образом выпал из жизни Мидвича (все находившиеся в деревне и поблизости от нее этот день просто проспали), все женщины, способные иметь детей, оказались беременными. Появившиеся на свет дети поначалу вроде бы ничем не отличались от обычных, кроме золотых глаз, однако вскоре выяснилось, что они, во-первых, развиваются примерно вдвое быстрее, чем положено, а во-вторых, являются очень сильными телепатами и способны в буквальном смысле управлять действиями других людей. Теперь людям надо было выяснить, кто это такие, каковы их цели и что нужно предпринять в связи со всем этим…© Nog

Джон Уиндем

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-философская фантастика

Похожие книги

1. Объективная диалектика.
1. Объективная диалектика.

МатериалистическаяДИАЛЕКТИКАв пяти томахПод общей редакцией Ф. В. Константинова, В. Г. МараховаЧлены редколлегии:Ф. Ф. Вяккерев, В. Г. Иванов, М. Я. Корнеев, В. П. Петленко, Н. В. Пилипенко, Д. И. Попов, В. П. Рожин, А. А. Федосеев, Б. А. Чагин, В. В. ШелягОбъективная диалектикатом 1Ответственный редактор тома Ф. Ф. ВяккеревРедакторы введения и первой части В. П. Бранский, В. В. ИльинРедакторы второй части Ф. Ф. Вяккерев, Б. В. АхлибининскийМОСКВА «МЫСЛЬ» 1981РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫКнига написана авторским коллективом:предисловие — Ф. В. Константиновым, В. Г. Мараховым; введение: § 1, 3, 5 — В. П. Бранским; § 2 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, А. С. Карминым; § 6 — В. П. Бранским, Г. М. Елфимовым; глава I: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — А. С. Карминым, В. И. Свидерским; глава II — В. П. Бранским; г л а в а III: § 1 — В. В. Ильиным; § 2 — С. Ш. Авалиани, Б. Т. Алексеевым, А. М. Мостепаненко, В. И. Свидерским; глава IV: § 1 — В. В. Ильиным, И. 3. Налетовым; § 2 — В. В. Ильиным; § 3 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным; § 4 — В. П. Бранским, В. В. Ильиным, Л. П. Шарыпиным; глава V: § 1 — Б. В. Ахлибининским, Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — А. С. Мамзиным, В. П. Рожиным; § 3 — Э. И. Колчинским; глава VI: § 1, 2, 4 — Б. В. Ахлибининским; § 3 — А. А. Корольковым; глава VII: § 1 — Ф. Ф. Вяккеревым; § 2 — Ф. Ф. Вяккеревым; В. Г. Мараховым; § 3 — Ф. Ф. Вяккеревым, Л. Н. Ляховой, В. А. Кайдаловым; глава VIII: § 1 — Ю. А. Хариным; § 2, 3, 4 — Р. В. Жердевым, А. М. Миклиным.

Александр Аркадьевич Корольков , Арнольд Михайлович Миклин , Виктор Васильевич Ильин , Фёдор Фёдорович Вяккерев , Юрий Андреевич Харин

Философия
Невидимая Хазария
Невидимая Хазария

Книга политолога Татьяны Грачёвой «Невидимая Хазария» для многих станет откровением, опрокидывающим устоявшиеся представления о современном мире большой политики и в определённом смысле – настоящей сенсацией.Впервые за многие десятилетия появляется столь простое по форме и глубокое по сути осмысление актуальнейших «запретных» тем не только в привычном для светского общества интеллектуальном измерении, но и в непривычном, духовно-религиозном сакральном контексте.Мир управляется религиозно и за большой политикой Запада стоят религиозные антихристианские силы – таково одно лишь из фундаментальных открытий автора, анализирующего мировую политику не только как политолог, но и как духовный аналитик.Россия в лице государства и светского общества оказалась совершенно не готовой и не способной адекватно реагировать на современные духовные вызовы внешних международных агрессоров, захвативших в России важные государственные позиции и ведущих настоящую войну против ее священной государственности.Прочитав книгу, понимаешь, что только триединый союз народа, армии и Церкви, скрепленный единством национальных традиций, способен сегодня повернуть вспять колесо российской истории, маховик которой активно раскручивается мировой закулисой.Возвращение России к своим православным традициям, к идеалам Святой Руси, тем не менее, представляет для мировых сил зла непреодолимую преграду. Ибо сам дух злобы, на котором стоит западная империя, уже побеждён и повержен в своей основе Иисусом Христом. И сегодня требуется только время, чтобы наш народ осознал, что наша победа в борьбе против любых сил, против любых глобализационных процессов предрешена, если с нами Бог. Если мы сделаем осознанный выбор именно в Его сторону, а не в сторону Его противников. «Ибо всякий, рождённый от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5:4).Книга Т. Грачёвой это наставление для воинов духа, имеющих мужественное сердце, ум, честь и достоинство, призыв отстоять то, что было создано и сохранено для нас нашими великими предками.

Татьяна Васильевна Грачева , Татьяна Грачева

Политика / Философия / Религиоведение / Образование и наука