Пряталки

«Разумеется, это всё моя вина. Ведь это я ныне вынуждена обитать в каморке над швальней. Увы, такова моя жалкая участь!

Умоляю Вас вновь обратиться с Вашими благочестивыми и откровенными увещеваниями к моему брату. Я убеждена, что в душе он остался всё таким же добрым и преданным, каким я его знала во времена нашей юности. Это всё та женщина, его жена, своим дурным влиянием совратила его с пути истинного и принудила обернуться против меня, родной сестры. Повторяю вновь, полностью сознавая всю серьёзность подобных обвинений, что женщина эта – Ведьма. Я слишком часто бывала свидетельницей её нечестивых занятий.

Она по-прежнему преследует меня. Она добилась того, что я изгнана из родного дома, пала духом, обесчещена, – но ей этого мало. Она прилетает ко мне в облике ворона и восседает поблизости. Она носит обличье птицы, но это она, я знаю. Я ощущаю её присутствие!»

Холли опустила письмо.

– Прилетает в облике ворона… Эта женщина говорит о НЕЙ!

– Не говорит, а пишет, – поправил Джордж.

– Не будь занудой! – бросила Холли. Мама ей всё время это говорила… Холли преодолела мучительный укол тоски и продолжала читать:

«Я страшусь за своего брата! Страшусь за милых деток и за их души, которым грозит опасность. Умоляю Вас вмешаться, хотя бы ради них, и ради Вашей покорнейшей слуги.

Ваша покорная слуга,

Абигейл Мартин»

– Деток… – повторил Марко. – Как вы думаете, она имела в виду таких же ребят, как мы? Застрявших в Пряталках? Может, эта ведьма, о которой она пишет, уже тогда обращала детей в камень?

– Вот и я так думал! – сказал Джордж. – Слишком много совпадений, такое не может быть случайностью!

Холли снова принялась перечитывать письмо. Она испытывала странное ощущение: было и неловко, и в то же время захватывающе читать размышления человека, который жил так давно. Похоже, этой женщине, Абигейл, отчаянно требовалась помощь…

– Она же пишет, что ведьма – жена её брата, – сказала Холли. – Как же она может до сих пор быть здесь, сотни лет спустя?

– Ну а как она может превращаться в волчицу? – пожал плечами Джордж. – Как она может превращать детей в статуи? Она же ведьма!

И он поводил руками, как будто творил заклинание.

– Но про прятки тут ничего не говорится… – нахмурилась Холли. Нет, хорошо, конечно, что они о НЕЙ хоть что-то узнали – пусть и очень неопределённое. Однако вопросов стало ещё больше.

– Ы-ы! – Хавьер закрыл лицо руками. – Мало мне было Джорджа, который всё время только и говорит, что об этом дурацком письме!

– Оно не дурацкое! – вспыхнул Джордж.

– Слушай, – спросил Марко у Хавьера, – что тебе не нравится? Разве тебе не хочется во всём этом разобраться? Тебе не хочется домой?

– Слушайте, люди! – Хавьер вскинул руки, словно хотел их всех успокоить. – Вы все тут новенькие. Совсем новенькие в нашей маленькой церкви. Что вам нужно знать про это место? Тут – безопасно. Там, – он указал на дверь, – опасно.

– Но нельзя же вечно сидеть в этой церкви! – возразила Холли.

– Почему это нельзя? – фыркнул Хавьер. – У нас тут есть всё, что нужно. Еда. Яблоки. Река, в реке рыба. Вода питьевая. Всё под рукой. Крыша над головой. Дверь, которая запирается. Ну, а если ОНА каким-то образом проникнет внутрь…

Хавьер протянул руку, взял со скамейки свою сеть и помахал ею, точно трофеем.

– Вот ей!

Холли заметила, что Джордж внезапно потупился, стараясь не глядеть в глаза другим. Все остальные смотрели на Хавьера как на сумасшедшего.

Марко обернулся к Петунии:

– Надо убираться отсюда.

– Согласна, – кивнула она. – Утром, как только, так сразу…

– Ну, валяйте! – помахал им Хавьер. – Всё равно же вернётесь. Если живы останетесь. Даю вам полчаса, прежде чем вы прибежите назад и приметесь стучаться в дверь.

Тук! Тук! Тук!

Двери церкви содрогнулись от ударов.

– Это… кто-то из вас стучал? – спросил Хавьер.

Тук-тук-тук-тук-тук!

В дверь постучались снова, на этот раз быстрей и отчаянней.

– Откройте! – крикнули снаружи. – Впустите нас!

Холли просто ушам своим не поверила.

– Откройте дверь, – сказала она. – Я знаю этот голос!