Приключения режиссера

Тем не менее, когда мы с Виталием Вульфом готовили для Малого театра спектакль «Любовный круг» по пьесе Сомерсета Моэма (Вульф ее переводил), я подумал именно о Быстрицкой. К своему удивлению, узнал, что у нее уже лет десять не было новых ролей. А ведь она на тот момент была единственной настоящей примой театра! Уже давно почили все ее знаменитые соперницы: Гоголева, Фадеева, Нифонтова…

Меня занимал вопрос: почему же Быстрицкая так мало играла? Ответ я получил, уже подписывая распределение ролей у художественного руководителя Малого театра Юрия Соломина. Он так скептически улыбнулся, сказал: «Будьте осторожны, потому что предыдущий спектакль Элина Авраамовна не выпустила». Оказалось, что «на нее» поставили «Госпожу министершу», уже сшили костюмы, сделали декорации. Но на последних прогонах она не поладила с режиссером, ушла со сцены и сказала, что играть не будет. Вместо нее спешно ввели Ирину Муравьеву, но та долго не выдержала. Сказала: «Я чувствую отрицательную энергетику Быстрицкой. Играть не могу…». Так спектакль и не вышел.

Неудивительно, что после этого в Малом театре не верили, что я выпущу спектакль, где будет играть Быстрицкая. В актерском «буфетном тотализаторе» ставили на то, что она не выйдет на премьеру. Тем не менее начиналось все чудесно. На первой читке Элина Авраамовна вела себя как школьница, как покладистая начинающая актриса. Внимательно слушала меня, задавала вопросы. В одной сцене я говорю: «Тут надо уметь бенберировать». И сразу слышу громкий голос Элины Авраамовны: «А что такое “бенберировать”?» Объясняю, что этот термин запустил Оскар Уайльд, потом его подхватили и Шоу, и Сомерсет Моэм – означает он острую словесную пикировку. Быстрицкая взяла красный карандаш и стала подчеркивать в своем экземпляре пьесы неожиданные для нее повороты, записывать мысли, слова.

Потом начались репетиции, которые подчас превращались в вечера воспоминаний Быстрицкой. Мне говорили о ней как о скрытном человеке. Но этого не чувствовалось – она охотно рассказывала о себе. И я быстро понял, что, будучи безумно популярным человеком, она очень одинока. Ей не с кем поговорить и остро не хватает общения. Многие не представляют Быстрицкую трогательно сентиментальной, а я видел ее такой!..

Самыми близкими для нее существами были две маленькие собачки. Совсем крошечные, породу точно не знаю. Она их так любила, прямо как детей! Одну часто приводила на репетиции. Собачка была прекрасно воспитана, сидела, ждала ее. Потом Элина Авраамовна отправлялась в буфет и там ее кормила. Сама актриса обожала домашнюю кухню, но я сразу понял, что она не готовит. И приходит в театр, в том числе чтобы наведаться в буфет. Потому что наши мастерицы, замечательные женщины-буфетчицы, знали все ее привычки: как ей морковочку потереть, какой температуры подать чай… Я не могу сказать, что ее обожали все актеры труппы, но простые люди – костюмеры, гримеры, буфетчицы – любили Быстрицкую и трогательно заботились о ней. У нее был «кодекс чести»: не срываться на персонале, не скандалить по мелочам. Она считала нечестным вступить в спор с человеком, который не смеет ей ответить. И, несмотря на свою вспыльчивость, сдерживалась. И люди это ценили.

В квартире актрисы, в Леонтьевском переулке, было все очень скромно, никаких богатств она не накопила, да и не было их никогда. Быстрицкая говорила, что все деньги они с мужем тратили на путешествия. Кстати, она с удовольствием рассказывала и о муже, и о том, в какие страны она с ним летала. «Почему-то все думали и писали, что мой муж чуть ли не министр, занимает крупную должность, – рассказывала Быстрицкая. – Но он, по сути, был переводчиком. Просто имел возможность часто ездить за границу». Благодаря ему еще в советское время актриса много путешествовала по миру. И в какой-то момент сказала мужу: «Стоп, хватит, мы уже облетели весь шарик земной, у меня голова кружится, я все посмотрела».

И если у многих артистов в то время были сложности с выездами, то репутация Быстрицкой в этом отношении всегда была очень высокой. Ее не боялись отпускать, потому что она всегда могла отстоять честь и достоинство страны. Причем в ее устах этот патриотизм звучал естественно, потому что был совершенно искренним. Она была патриоткой – в хорошем смысле этого слова.

Еще одно замечательное качество Элины Авраамовны – ее невероятное, почти детское любопытство. Именно поэтому в какой-то момент ее совершенно неожиданно для окружающих занесло в Федерацию художественной гимнастики, где она стала президентом. Быстрицкая действительно очень много билась за наших девчонок, когда их засуживали и оценки понижали. Сейчас художественная гимнастика – элитный вид спорта, а мало кто знает, что таковой ее сделала в том числе и Быстрицкая. Все началось с поездки к знакомым на тренировочную базу в Новогорск. Элина Авраамовна задалась целью продвинуть гимнастику сначала на Спартакиаду СССР, потом – на Олимпиаду. Придумала обратиться к космонавтам, которые в те годы были вхожи в любые кабинеты. Убедила чиновников сделать ставку на наших гимнасток.