Приключения режиссера

Шло время, и поскольку Юрий Соломин понял, что я могу работать с Быстрицкой, он предложил мне поставить еще один спектакль с ней. Решили, что это будет «Пиковая дама» по Пушкину. И конечно, графиня – Быстрицкая. Всем казалось, что с ее стороны не должно быть капризов. Слишком их было много ранее… Актриса сама мне рассказывала, что даже с художественным руководителем, Юрием Соломиным, как с режиссером, часто случалось недопонимание. Например, она ушла из спектакля «Лес» прямо с репетиции. «Он мне показывал, как нужно сделать то или это. А я не работаю с показа. Если ты доверяешь мне как актрисе, то позволь мне сыграть так, как я это вижу», – объясняла она. Эту роль потом блестяще сыграла Ирина Муравьева. Конечно, Элина Авраамовна была глубоко обижена, потому что была уверена: ей должны были позвонить, попросить остаться. Спрашивала меня с досадой: «Разве это не странно, что мне даже не перезвонили, не поговорили, а просто заменили на другую актрису?» Я ей объяснял: «Элина Авраамовна, труппа огромная. Да, вы единственная, неповторимая. Но, понимаете, “икона” – она сразу где-то в стороне, ей не предлагают все подряд. А если при этом у такой актрисы сложный характер, то в театре ее боятся и порой не могут нормально поговорить. И тогда – возникают несостыковки».

Так, например, случилось со спектаклем «Без вины виноватые». Быстрицкая очень любила эту постановку и много лет играла главную роль. Когда актрисе намекнули, что ей как бы уже не по возрасту это играть, она, конечно, тут же завелась и сумела дать отпор. Но руководство театра решило по-своему: после гастролей не стали возвращать декорации в Москву, а Быстрицкой сказали, что они-де пропали по дороге. Вот так театр расстался с этим спектаклем.

А история взаимоотношений с режиссером Борисом Равенских вообще была сплошной чередой обид и неудач. Работа с ним не задалась еще в Театре имени Пушкина. Быстрицкая ушла из этого театра во многом из-за него… «Мне не просто было трудно с Равенских работать, это было невозможно! – рассказывала мне она. – На репетициях он будто издевался. То просил меня запрыгнуть на стол, то лечь под кровать, то внезапно начать отплясывать. Зачем – не уточнял… Мог грубо бросить, объясняя сцену с партнером: “Это тебе не с мужем выяснять отношения!”» Элина Авраамовна говорила, что, уйдя из Театра Пушкина, с облегчением рассталась и с Равенских…

Каково же было ее потрясение, когда его назначили главным режиссером в Малый театр! Как назло, Быстрицкая получила главную роль в спектакле «Любовь Яровая» в постановке Петра Фоменко. Репетиции с режиссером проходили в атмосфере откровенной вражды. «Поэтому я даже не очень удивилась, когда он вдруг передал мою роль Нифонтовой, без объяснения причин… – рассказывала Элина Авраамовна. – Но вы даже себе не представляете, что я испытала! Ведь Нифонтова накануне на банкете подняла тост: “Давайте выпьем за провал Быстрицкой!” – о чем мне, конечно, доложили. Равенских воспользовался нашим противостоянием и с удовольствием отдал роль ей. Что я могла сделать? Звонить, жаловаться? Это не в моих правилах. И я вдруг успокоилась, мне стало легче. Я поняла, что дальнейшая работа с Равенских привела бы к моему уходу из театра. А это тогда для меня было равносильно уходу из жизни!» Помню, она помолчала, словно снова погружаясь в те события, потом добавила: «Я признаю, что он, возможно, талантливый режиссер, но я не могу забыть того, что было. Никогда не прощу! Его уже нет на свете, но время не стирает недостойные поступки…». Да, прощать Быстрицкая не умела. Возможно, это и стало причиной ее окончательного ухода из театра.

Оставалось буквально два месяца до премьеры «Пиковой дамы». Слава Зайцев сшил для Быстрицкой пять шикарных костюмов. В спектакле были заняты все ее знакомые лица, актеры, которые играли с ней раньше: Борис Клюев, Александр Вершинин, Владимир Сафронов. Уже начали ставить декорации. Все хорошо, идут последние репетиции… И надо же было такому случиться, чтобы в это время Малый театр как раз выпускал дорогой, красивый календарь с фотографиями ведущих актеров из спектаклей. В тот день Элина Авраамовна, приехав в театр, получила этот календарь. И увидела, что ей отведено в нем очень мало места. Даже не было портрета, как у других актеров, а только одна маленькая фотография из спектакля… Конечно, она это посчитала оскорблением. Швырнула календарь на пол в приемной и отправилась на репетицию. Но пока дошла до сцены, была уже в таком состоянии, что не могла работать…