Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

Я нисколько не сомневаюсь, что принц Кобургский воспользуется им, как только обнаружится, что весть, которой я не верю, о прибытии и существовании стольких турок, татар и армии в Галаце лишена оснований.

Я рассчитывал отправиться с князем Волконским[1415], дабы засвидетельствовать свое почтение Вашему Превосходительству и явиться в Вашу армию. Однако я дождусь, пока наш буковинский корпус не начнет совместные операции с тем Вашим корпусом, который Вы соизволяете направить к нему, дабы помочь при всяких обстоятельствах.

Имею честь быть с почтительнейшей преданностью,

господин маршал,

Вашего Превосходительства

нижайшим и преданнейшим слугойпринц де Линь

Елизавет[град], 22 марта

П. А. Румянцев принцу де Линю, Парафеевка, 28 марта (8 апреля) 1788 г.[1416]

Любезный принц!

Я имел честь получить два Ваших письма от господина князя Волконского и господина Герберта, который уже находится при корпусе графа Салтыкова. Будучи преисполнен благодарности за учтивейшие выражения, которые Вы благосклонно мне адресовали, я с той же благосклонностью свидетельствую Вам свою чувствительность и признательность. Я ощущаю всю должную досаду, любезный принц, оттого что покорение Хотина, в равной степени необходимое и выгодное для общего дела, не случилось в ту пору, когда казалось столь легким, и оттого что обстоятельства, а точнее открытие кампании, когда следует предпринимать столько приуготовлений и предосторожностей, не позволяют мне более сформировать столь крупные подразделения в нижней части Молдавии, как я предлагал в течение прошедших двух месяцев, до принятия решения о последующих операциях соединенных армий и их начала. Принц Кобургский сам отдаст мне должное в том, что я сделал по крайней мере все возможное, не принимая даже во внимание пору года и управление нашими собственными войсками, дабы ускорить исполнение его намерений и умножить его славу.

Вышеозначенная пора, а именно начало кампании, доставляет мне надежду испытать вскорости счастье повторить Вам изустно выражения уважения и полнейшей преданности, с которыми я пребываю всегда,

любезный принц,

Вашей Светлости

нижайшим и преданнейшим слугойграф Румянцев-Задунайский

Парафеевка

28 марта 1788 года.

П. А. Румянцев принцу де Линю, Липовец, 14(25) мая 1788 г.[1417]

Любезный принц!

Тотчас по объявлении войны мне показалось, что принц Кобургский, будучи осведомлен обо всех особенностях, касающихся Хотина, благодаря близкому своему расположению к городу, рассудил, что овладеет им без труда. Получив затем известие о скудости провианта, хранящегося в городе, он захотел принудить его сдаться за отсутствием припасов. Экспедиция господина Фабри[1418] была совершена с одной лишь целью уничтожить все склады и удалить все вражеские войска, что были в Молдавии, и благодаря столь удачно принятым мерам сей город терпит бедствие, подтверждения чему приходят со всех сторон. Если дело и впрямь обстоит так, то город несомненно должен сдаться, а прибавление войск ничему не послужит. Однако по требованию принца Кобургского я отдал повеления генералу графу Салтыкову направить одну из его бригад, ближайшую к Окопи, и взять там две сотни казаков, дабы нагляднее показать неприятелю наше соединение. Я полагаю, что ныне гораздо важнее узнать, где располагается главный лагерь турок и великий визирь и в какую сторону они повернули главные свои силы, которые, вероятно, могут устремляться с одной стороны лишь к Белграду, а с другой — лишь к Очакову и Бендерам. В таком случае Хотин не только перестанет быть важным объектом, но может даже стать препятствием для получения многих преимуществ, если мы сосредоточимся на нем, не позаботившись о тяжелой артиллерии и необходимых для осады по всем правилам машинах, что помешает неприятелю или застанет его врасплох, если он устремится на помощь, или принудит идти далеко в обход, если он подступит с другой стороны.

Я сделал все, что мог, любезный принц, дабы ускорить предприятия принца Кобургского в час, когда каждый корпус мог извлечь выгоду из возможностей, дарованных местностью и обстоятельствами. Но ныне, когда генеральный план операций должен быть единственным руководством и единым правилом для всех наших действий, в особенности для армии, которая по составу своему и количеству войск была предназначена лишь для помощи другой армии, я не имел возможности позаботиться в равной мере о двух предметах, столь далеких друг от друга.