Принц Шарль-Жозеф де Линь. Переписка с русскими корреспондентами

В столь чарующем общении я развил привычку принимать взгляды Вашей Светлости в отношении войны как правила искусства, в котором Вы преуспели и суровость которого столь ловко скрывают прелести Вашего остроумия. Мое неизменно деятельное усердие к интересам общего дела высоких союзников и моя особая преданность августейшему государю Вашему повелителю уже продиктовали мне и снова продиктуют сегодня как должное то, что Ваша дружба предложила в нынешней обстановке войны.

Обстоятельства заставляют желания меняться. Скажу больше: часто удается подчинить обстоятельства своим желаниям, но бывают случаи, когда они остаются непреклонными.

Когда план моих операций перенесли с земель между Бугом и Днестром на земли между Днестром и Прутом, обстоятельства согласовались с нашими общими желаниями. Я полагал даже, что смогу выйти за пределы предназначенного мне и сам составил себе план продвижения к Дунаю. Я имел честь представить его на суд императора письмом от 27 августа, которое позволил себе написать Ему, но Его Императорское Величество не дал на то своего высочайшего одобрения. Мои склады расположены между Днестром и Бугом, как же ныне с наступлением осени привести этот план в действие? И не должны ли сегодня мои желания уступить необходимости?

Чтобы подойти к Бухаресту, нужно переправиться через Прут. Этому мешают два препятствия: стоящий передо мной неприятель, которого сперва нужно разбить, и к тому же удаленность графа Салтыкова, корпус которого должен прикрывать тыл моей армии и сопровождать меня слева для безопасности обозов. Хотинский гарнизон со всем следующим за ним караваном уже прибыл к месту, обозначенному в капитуляции, а граф Салтыков, невзирая на полученные им на сей счет приказы, все еще не разъединился с войсками принца Кобургского.

Что до казаков, которых Вы, любезный принц, упоминаете, то я до сей поры напрасно их дожидаюсь. Я тем более возрадуюсь, узнав об их прибытии, что они окажут мне великую помощь и будут во многих отношениях необходимы.

Соглашусь, что мое появление в Валахии могло бы расстроить замыслы великого визиря против Баната.

Между тем не вызывает сомнения, что не от меня зависело исполнить сей план ранее в соответствии с моими желаниями; не менее очевидно, что последствия его были бы сегодня чересчур запоздалыми. Предположим даже, что принц Кобургский смог бы достать мне провизии для 30 000 человек и фуража для 12 000 лошадей и что все удалось бы по нашим чаяниям, но и тогда мы смогли бы добраться до Бухареста лишь в ту пору, когда и самой воинственно настроенной армии нужны квартиры и когда судьба границ Баната была бы определена на сию кампанию. Посему риск, которому бы я подверг свою армию, не был бы оплачен никаким преимуществом.

Хотя история сей кампании и не будет вписана славным образом в анналы Европы, она научит потомков, что понимание между союзными армиями и самое полное согласие в их планах и диспозициях служат единственным залогом их совместных успехов. И все же тешу себя надеждой, что она даст еще и пищу для размышлений об опыте неприятностей, перенесенных нами и наставляющих в мерах, что должно предпринимать в будущем, ибо они научат нас заранее придавать нашим союзным планам ту ступень гармонии и прочности, которая обезопасит их от случайных происшествий.

Иными словами, я предвижу, любезный принц, что грядущая кампания будет совершенно блестящей. Пусть она предоставит мне число возможностей, равное моим чаяниям, дабы убедить Вашу Светлость в своих чувствах нерушимой дружбы, полной преданности и глубочайшего уважения, с которыми я имею честь быть,

любезный принц,

Вашей Светлости

нижайшим и преданнейшим слугой

граф Румянцев-Задунайский

Лагерь в Цецоре[1434],

30 сентября 1788 года.

Принц де Линь П. А. Румянцеву, Яссы, 13(24) октября 1788 г.[1435]

Господин маршал,

господин капитан Рем из армии генерала Мака[1436] недавно вернулся из стана турок, к которому приблизился, насколько смог. Я поручил ему передать Вашему Превосходительству доверенный ему рапорт о сопровождении заложников. Было бы для меня весьма лестно, ежели бы мы все были подчинены Вашему Превосходительству и могли способствовать исполнению Ваших приказаний. Я запамятовал сказать Вашему Превосходительству, что получил несколько писем от Его Императорского Величества, которыми он повелевает мне передать Вам, сколь сильны те чувства, в коих он поклялся Вам, господин маршал. Я могу показать Вам те письма. Полагаю, что Вы можете быть уверены, что внушаете подобные чувства всем.

Что же до меня, по-прежнему исполненного признательности за благосклонность, которую Ваше Превосходительство свидетельствует мне, то я вновь вверяю свою судьбу в Ваши руки, ибо это будет для меня наивысшей наградой. Милостиво прошу принять заверения в нежной преданности, если осмелюсь так выразиться, и глубочайшем почтении, с которым имею честь быть,

господин маршал,

Вашего Превосходительства