Принцесса и страж

— Порошок пришлю завтра — если сделаешь то, о чём я просила.

Дарион быстро закивал:

— Сде… сделаю… Я всё сделаю!

Гайна хмыкнула: вот так бы сразу.

От принца требовалось одно: дать ей письмо, подтверждённое королевской печатью (по законам королевства кронпринц мог использовать её после смерти отца даже до коронации). Письмо Гайна отнесёт в Фарнайл и отдаст новому верховному толкователю, Гарвусу Анжу. А сказано в письме будет вот что: ей — то есть Гайне — надлежит предоставить десять нэрцеров и отряд в составе девяти человек (десятым нэрцером будет управлять она сама). Отряд должен выполнить любые её приказы. А какими они будут, Гайна не уточняла — она никого не собиралась посвящать в свой план.

Других требований у неё не было… пока что.

Написанное Дарионом письмо (рука принца, пока он писал его, ходила ходуном) Гайна прочла с помощью ворона. Потом слуга принёс печать. Облик Дариона наверняка смутил его, но вопросов он не задавал — в Горлановой Выси те могли стоить жизни.

Ворон взял письмо и полетел к Гайне.

Едва он взмыл в небо, как принц вновь кинулся к окну — вдруг не весь хорш унесло ветром? Он так надеялся найти порошок, что забыл о слуге — и тот замер с открытым ртом: будущий король всхлипывал, нюхая грязный, покрытый птичьим помётом подоконник.

Глава 13. Беседы у костра

I

Найви приходила в себя медленно.

Сначала она ощутила тепло, будто рядом горел очаг. В аббатстве она часто сидела у очага, любуясь огнём; похожий на рыжую шерсть зверокрыла, он напоминал ей о доме.

Наверное, она в аббатстве — уснула, как в детстве, в кресле перед очагом. Сейчас придёт Эмили, разбудит её и назовёт соней. Или придёт Зара. Подумав об этом, Найви заёрзала: видеть Зару ей не хотелось.

Потом она поняла, что лежит на боку, и под ней вовсе не кресло, а нечто упругоеи колкое. «Лапник, — подумалось сквозь сон. — Мы с Айвэном спали на нём, когда ночевали в лесу».

С Айвэном…

И как-то сразу всё вспомнилось.

Она не в аббатстве — она… а где же она?..

Глаза сами собою открылись.

Первым, что увидела Найви, был костёр — он горел на безопасном расстоянии, но всё равно давал тепло. Потом показался муравей: трудяга тащил листок, проползая у её носа. А за костром вроде бы было темно.

Значит, сейчас ночь… или раннее утро… или поздний вечер.

Эта мысль показалась ей столь сложной, что вызвала стон. А в ответ прозвучал голос Айвэна — тревожный и радостный одновременно:

— Найви?.. Ты проснулась?!

Она хотела сказать «да», но получилось мычание. В голове было мутно, во рту противно. Попытка привстать завершилась ничем: Найви замерла на полусогнутых руках, потому что всё вокруг закружилось.

— Нет-нет, быстро не вставай… — Айвэн подскочил к ней и помог сесть. — Как ты себя чувствуешь?

«Я себя ещё не чувствую», — подумала Найви… но вспомнила Тилмирит, и шутить расхотелось.

Магистра Фрэйна больше нет.

Найви закрыла глаза. Зачем она вообще их открывала?..

Но присутствие Айвэна заставило её собрать волю в кулак. После нескольких вздохов ей полегчало, и она смогла прошептать:

— Сколько я была без сознания?..

— Два дня и две ночи, — Айвэн встал сбоку, явно готовясь подхватить её, если она упадёт. — Всё из-за нэрцера: в его слюне был яд.

Ошарашенная Найви открыла рот.

Два дня?.. И всё это время Айвэн с ней возился? Принёс сюда, разводил костёр, чтобы ей было тепло… Наверное, и ожог её лечил…

Мысль про ожог заставила Найви взглянуть на руку, но там было лишь покраснение; от опухоли, напугавшей её за воротами Тилмирита, не осталось и следа.

Найви с облегчением выдохнула.

Два дня и две ночи…

Она совершила в уме нехитрый подсчёт; выходит, сейчас вечер.

Взгляд её упал на камень, где стоял котелок. «Откуда он? — удивилась Найви. — Наш ведь в телеге магистра остался…» Потом она увидела лист лопуха, на котором были ложка, яйца и хлеб. Рядом темнел тряпичный свёрток.

Проследив за её взглядом, Айвэн кивнул на свёрток и пояснил:

— Там лекарство — я взял его в городе, когда ты сознание потеряла. Пришлось в аптечную лавку залезть, — он смущённо кашлянул и добавил: — Меня в Фарнайле этому учили… ну, как первую помощь оказывать.

Ещё толком не проснувшись, Найви вяло повторила:

— Лекарство?..

— Против яда и ожогов, — уточнил Айвэн. — Ласхит и сихран.

Найви открыла было рот… но ни о чём не спросила.

Чему тут удивляться? Он сын верховного толкователя, ученик лучших наставников. О всяких зельях, микстурах и алхимических средствах он знает больше иных лекарей. А уж взять нужное в лавке, пока кругом царит хаос, проще простого… Ясное дело, что это кража, но какой у Айвэна был выбор?

— А еда? — вырвалось у Найви. — Её ты тоже…

— Пришлось, — он вернулся к костру. — В городе суета, многие дома пустовали… Знаю, это называется мародёрством.

Найви мотнула головой — мародёрство мародёрству рознь.

Теперь, когда спало головокружение, она смогла по-нормальному оглядеться.

Неподалёку из земли торчал столб с вырезанной на нём волчьей мордой. Рядом был полукруг из больших, наполовину вкопанных в землю камней. На каждом имелся символ; некоторые Найви узнала (солнце, дерево, копьё), другие не говорили ей ни о чём.