Призрак Оперы

Во время антракта директора покинули ложу, чтобы разузнать об этой истории с заговором, о которой им рассказал режиссер, но вскоре вернулись на свои места, сочтя это все несерьезным вздором. Первое, что они увидели, войдя в ложу, была коробка английских конфет на перилах. Кто ее туда принес? Они расспросили билетеров, но никто не смог ничего сказать. Однако, снова возвратившись в ложу, они увидели рядом с коробкой конфет еще и театральный бинокль. Директора посмотрели друг на друга. Им уже не хотелось смеяться. Все, что говорила мадам Жири, всплыло у них в памяти… Внезапно они ощутили странный холодный сквознячок… Теперь Моншармин и Ришар сидели молча, чувствуя себя крайне неприятно.

На сцене тем временем благоухал сад Маргариты.

Расскажите вы ей, цветы мои,

Как страдаю, тоскую,

Что ее лишь люблю я,

Что мечтаю всегда о ней одной.

Когда Кристина пела эти первые строчки с букетом роз и сирени в руке, она подняла голову и увидела в бенуаре виконта де Шаньи. И с этого момента всем показалось, что голос ее вдруг стал менее уверенным, менее чистым, менее ясным, чем обычно. Что-то, о чем никто не знал, как будто приглушило его, заставив дрожать, словно от страха.

– Забавная девочка, – вслух заметил один из друзей Карлотты в партере. – Вчера вечером она была и правда божественна, а сегодня блеет овцой. Ни опыта, ни мастерства!

Вы шепните тайком, шепните ей…

Виконт обхватил голову руками. Он плакал. Граф, сидевший позади него, яростно покусывал кончики усов и хмурился. Если уж Филипп, обычно такой холодный и бесстрастный, позволил себе проявление чувств на публике, можно представить, какая его переполняла ярость. Он видел, как его брат вернулся из недолгой загадочной поездки в состоянии тревоги и совершенно больным. Последовавшие за этим объяснения никак не успокоили графа, который, желая понять, что происходит, попросил Кристину Даэ о встрече. Та имела наглость ответить ему, что не может принять ни его, ни брата. Граф заподозрил ее в отвратительной манипуляции. Он считал непростительным для Кристины то, что она заставила Рауля страдать, но особенно непростительным было для самого Рауля так убиваться из-за Кристины. Ах, как он ошибся, когда на мгновение заинтересовался этой девицей, чей непостижимый для всех триумф оказался лишь случайным успехом.

Пусть все знает она, любовь моя…

– Маленькая хитрая ведьма… – проворчал граф.

Он задавался вопросом, чего она хочет, на что может надеяться… Говорили, что она чиста и невинна, что у нее нет ни друзей, ни покровителей… Но за ликом этого северного ангела, должно быть, скрывалась коварная лиса!

Рауль прикрыл лицо руками, словно занавеской, за которой пытался спрятать свои детские слезы. Он думал только о письме, которое получил, вернувшись в Париж, когда Кристина сбежала от него в Перросе, точно воровка:

Мой дорогой бывший друг детства! Вам нужно набраться мужества никогда больше не пытаться увидеть меня, не заговаривать со мной… Если Вы хоть немного меня любите, сделайте это ради меня. Я никогда Вас не забуду… мой дорогой Рауль. Главное, никогда больше не приходите в мою гримерную. От этого зависит моя жизнь. И Ваша тоже.

Ваша маленькая Кристина.

Под гром аплодисментов вышла Ла Карлотта.

Действие в саду шло своим обычным чередом.

Когда Ла Карлотта закончила петь арию о короле Туле, ее вновь приветствовали бурными овациями. После коронной арии Маргариты с жемчугом рукоплескания стали еще громче.

Ах! Я смеюсь, чтобы увидеть себя,

Какая красота в этом зеркале!

Теперь, уверенная в себе, в своих друзьях в зале, в своем голосе и успехе, ничего больше не опасаясь, опьяненная успехом, Карлотта отдалась пению целиком, с жаром, с исступлением. В ее игре больше не осталось ни сдержанности, ни скромности… Это была уже не целомудренная Маргарита, а настоящая Кармен. Ей все громче аплодировали, и дуэт с Фаустом, казалось, готовил ей новый успех, когда внезапно произошло нечто ужасное.

Фауст опустился на колени:

О, позволь, ангел мой, на тебя наглядеться!

О, позволь, ангел милый, наглядеться!

При блеске звезд ночных глазам не хочется,

О, поверь мне, оторваться от чудных, чудных глаз твоих…

И Маргарита отвечала:

Здесь так тихо, тихо так, все кругом тайной дышит.

Чудных грез ночь полна и полна любви.