Про Лизавету и михрялку Дусю

– Там чучела разных животных. – Начала догадываться Лизавета. – Там все экспонаты – это чучела. Она меня еще велела спросить у экскурсовода, кто все эти чучела сделал. Она возмущалась, сколько животных погибло!

– Ну, вот. Теперь все встало на свои места. Теперь понятно, что она испытывала в этом музее. Это все равно, как если бы ты пришла в какой-нибудь музей, а там чучела людей в витринах. Взрослых, детей, стариков.... Ужас! Бедная Дуся!

– Но почему она мне ничего не сказала? Почему она промолчала? – Удивилась Лизавета. – Потому что, после увиденного, все люди, и ты в том числе, немного, как бы это сказать, вышли у нее из доверия. И теперь, нужно будет очень постараться, чтобы это доверие вернуть. Мы не должны к ней относиться, как к забавному зверьку или как к игрушке. Она заслуживает большого уважения. Я знаю, что все присутствующие это понимают. Все любят и уважают Дусю. И все-таки, давайте будем поделикатнее, и ни в коем случае не

вспоминайте этот проклятый музей.

На следующее утро, Лизавета проснулась, по привычке, в семь часов и лежала тихо, не шевелясь, боясь нечаянно разбудить Дусю. Сколько она так пролежала, она не знала. Но, наверное, долго, потому что глаза сами начали закрываться и она опять уснула. Уснула крепко. Так крепко, что не сразу проснулась от того, что что-то теплое и мягкое бесцеремонно забралось к ней под одеяло и теперь сопело ей на ухо. Так могла сделать только Дуся. Она так делала всегда. Каждую субботу и каждое воскресение, когда не нужно было рано вставать, и можно было понежиться в постели, Дуся прибегала к Лизавете и они лежали и болтали до тех пор, пока мама ни звала завтракать. Лизавета, еще не проснувшись окончательно, даже сама себе не поверила – неужели, это ее Дуся пришла? Она даже глаза открывать не стала. Обняла подружку и прижалась лицом к ее пушистой мордочке.

– Дусенька, милая.... А я думала, ты меня разлюбила. Думала, ты всех разлюбила. Как же ты всех нас напугала!

– Никого я не собиралась пугать. Вы сами захотели и испугались. «Напугала». А чего вы такие бояки? – Дуся опять была Дусей. Спорщицей и ворчуньей. Лизавета, от радости, глаза открыла и так ее к себе прижала, что михрялка даже пискнула, как-то не по михрялочьи. – Полегче-полегче! Раздавить хочешь? Избавиться от меня хочешь? Что, надоела? Нет, ты скажи: надоела?

– Ну, что ты, глупенькая! Как тебе в голову такое могло прийти? Да я за эти дни чуть не умерла! Как тебе не стыдно? – Лизавета даже забыла, что с Дусей надо поделикатней разговаривать. А потому, что обиделась на такие обидные слова. А вредная Дуся, кажется, обрадовалась, что Лизавета обиделась. Она потерлась мордочкой о Лизаветину щеку и начала подлизываться.

– Да, знаю, что не надоела! Я тебя тоже, люблю! Я вас всех люблю! Ты чего в машине плакала? Я видела. Это из-за меня? Ты больше не плачь. Я тебя больше расстраивать не буду. – Дуся помолчала, а потом, каким-то другим, каким-то напряженным голосом спросила:

– А ты меня всегда любить будешь? – Лизавета насторожилась. Что-то подруга задумала.

– Конечно, всегда! – И когда умру?

– И когда умрешь. Еще неизвестно, кто раньше умрет. Может михрялки по триста лет живут, как вОроны.

– А когда я умру, ты со мной что сделаешь?

– Дуся, мне не нравится этот разговор! Ты что задумала?

– Я ничего не задумала. Нет, ты ответь, что ты со мной сделаешь, когда я умру?

– Так, пока ты не расскажешь, что ты себе напридумывала, я ничего говорить не буду!

Давай, колись! – Михрялка была сильно смущена, но разговор для нее, видимо, был очень важным:

– «Колись, колись»! Насмотрелась я, как вы, люди к животным относитесь. Для науки убиваете, чучела делаете! Я, вот, неизвестное животное. Меня беречь надо, а вы, чучела делаете. Я не хочу, чтобы меня наука изучала! Я вашу науку не люблю!

– Так, я поняла, куда ты клонишь! – Перебила Дусю Лизавета. – Никто тебя изучать не собирается, потому, что про тебя никто не знает. Никто тебя выдавать ученым не

собирается. Никто тебя пальцем не тронет! Я тебе обещаю!

– А когда умру?

– Что, «когда умру»?

– Ну, когда умру, что ты со мной сделаешь? Можно, я тебя попрошу? – Что, «попрошу»? Попроси.

– Когда я умру, не делай из меня чучело! – Лизавета, сначала растерялась, но потом спросила:

– Скажи, Дусенька, если я умру первая, ты из меня сделаешь чучело? – Михрялка даже подпрыгнула от возмущения:

– Да, как ты…? Да, ты…! – Но, Лизавета не унималась.

– Ну, так как, сделаешь?

– Нет, конечно! Как ты могла такое сказать? Такое придумать!…

– Но, ты же придумала! Запомни, чтобы оставить память о друге, необязательно делать его чучело! Дуся молчала. Она обняла лапками Лизаветину голову и затихла. Все оказалось так просто.

Глава 9

Сто рублей