Читаем Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"! полностью

— Плиты крепили к постаменту цементом, и как водится у вас, допустили качественный строительный "ляп" — влезла в повествование "внутренняя скотина" — после первых осенних дождей вода вымыла какие-то стойкие соли, или щёлочи из бетона. Немедля на щелях между облицовочными плитами появились белые, наводящие на нехорошие мысли, потёки… На тёмно-красном граните — белые потёки… Сочетание красок не придумать ни одному абстракционисту. Большего

осквернения и позора скульптуре не мог бы придумать и враг!

"Кто виноват"? Строители? Нет. Дали им такой цемент — им и работали. Но и это — пустяки. Обида в другом: сооружение установлено на высоком, "пристыженном" месте, города.

Мимо "монументального" сооружения проезжает масса граждан и гостей, и все видят белые разводы на красном граните. Что думает каждый из зрителей о наблюдаемых потёках — "опросов общественного мнения" никто не проводил: кого трогают "муки" "девушки нашей в походной шинели"? Хотя бы один подумал: "поди, у девицы нелады с мочевым пузырём"!? Как иначе эти несимпатичные белые потёки, что начинаются там, где кончается её шинель? И вот уже десять лет, как ей никто не оказывает медицинской помощи! Денег нет!

— Рассказ о "девушке из Каховки" — репертуар "мастеров разговорного жанра" вашей эстрады. Всем понятно, что не может бронзовая девица страдать циститом, либо каким иным заболеванием мочевого пузыря, при котором содержимое "цисты" удержать невозможно.

— Интересно! Почему великий поэт допустил, что "за ним повсюду всадник медный с тяжёлым топотом скакал", а бронзовой девице обмочиться нельзя!? Поди, с Гражданской терпит!



Глава 39.

Прогулка к "патриархам".



Их мало и они ныне крайне ветхие. Речь о тех, кто "стоял у колыбели советской власти" и любовался "плодом трудов своих".

Насладившись прелестями без существенных потерь для здоровья — "дотянули" до наших дней. Очень сложное, трудное, а временами и опасное для собственного здоровья занятие: "дотянуть" из прошлого в настоящее". Одно такое житие без "сопровождения подвигами" — уже подвиг!

— Как они живут?

— Процветают. Ходят на демонстрации в "красные дни", как на работу, и требуют гнилыми ртами возврата к прошлому "процветанию". "Немедля и в полном объёме"!

— Бес, с чего они такие злобные?

— Как не быть таковыми? От собственных песен их и корёжит. Во всём виноваты ваши старые песни. Сколько можно повторять? Вспомни, что вы пели?

— Что мы пели? Много чего мы орали, всего не упомню…

— Основное, главное помнишь? "Патриотическое"? "К заветной цели ведущее"?

— Вот это, "основа жизни":

"Отцы о свободе и счастье мечтали,

За это сражались не раз!

В борьбе создавали и Ленин, и Сталин

Отечество наше — для нас!" — провыл я скучным голосом — "Интернационал" исполнять не имею права: не был "членом великой армии коммунистов".

— Обрати внимание: "отечество" для них изготовили всего двое: Ленин и Сталин. Можно думать, что до этих двух "созидателей" никакого отечества не было, они были "без рода и племени"? И вдруг, созданное только для них "отечество", через семь десятков лет "процветания" накрывается женским половым органом! Есть, отчего возмутиться!?

— Фу, как грубо! А ещё бес! Столько высших учебных заведений окончил! Поди, и шляпу носил? И очки!? Культурные и воспитанные люди подобные ситуации обычно накрывают "медным тазом"!

— Какая разница, чем им накрываться!? — в самом деле, нет разницы между указанными предметами для накрывания.

— … а что, если… родилась идея ужасного эксперимента, "жестокого и бесчеловечного"…

— Излагай.

— Что-то похожее на расстрел холостыми патронами…

— Продолжай, продолжай!

— Объявить в "красной" прессе, на такое годится и жёлтая, о том, что куклу "вождя и учителя мирового пролетариата" окончательно и бесповоротно решено вынести из склепа и "велеть где-нибудь закопать"? День и час "святотатства" обозначить. Для правдивости намерений "о выносе тела", к склепу доставить большую бригаду крепких, отборных рабочих, по силе не уступающим сотрудникам боевого отряда "Альфы"…

— В этом что-то есть! Можно самих "альфовцев" под рабочих замаскировать: дешевле обойдётся. И разрушающую технику для убедительности пригнать. На "мероприятии" не помешает присутствие отряда "ОМОН" голов эдак на тысячу…

— Не многовато?

— Не, в самый раз! Для "предотвращения беспорядков" буде таким случиться. Беспорядки будут, непременно будут! Незначительные, истеричные эксцессы, но как без них? На этом всё и построить. Оповещать хроникёров всех TV каналов не надо, сами слетятся: нюх на такое у них отменный!

— Что думаешь о реакции трупопочитателей, если они случатся? Сколько из них заполучит основательный инфаркт, увидев разрушающую технику "на святом для всего советского народа" месте? Каков процент с "пением революционных песен и с кумачовыми знамёнами наперевес", без "раздумий, как и прежде", кинутся "грудью "грудью прикрывать светлый труп вождя"?

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза