Пролетая над гнездом дракона

— Вы же понимаете — дело чести вытащить их из тьмы.

Герцог прекратил хождения около окна. Устремил взгляд в небо и замер. Можно было решить, что он не расслышал, но Беркут хорошо знал эту манеру родителя. Не торопится реагировать, чтобы не открыть истинного отношения к услышанному. Сейчас поразмышляет и выдаст нечто нейтральное.

— Что ж, дело благородное. Желаю удачи. Вечером пришлю к тебе секретаря, он принесёт одно старинное исследование. Я его подробно изучал, чтобы уберечь от Губителя свои земли. Если б не война, он не посмел бы явиться сюда.

— Я знаю. Спасибо, отец.

Не веря в искренность благодарности Беркута, герцог обернулся и пронзил его холодным взглядом. Расчёт жестокого отца был очевиден: отправившись в жерло вулкана, сын, скорее всего, сгинет во тьме. Это даже вернее, чем битва под стенами крепости. Маркиз тоже научился скрывать мысли, он смотрел прямо и спокойно. Впрочем, теперь, навеки потеряв ту, которую успел полюбить, к чему беспокоиться о возможной гибели?

Жестом отпуская Беркута, герцог позвонил секретарю.

Ещё не отойдя от раскрытой двери, маркиз услышал распоряжение о намеченной церемонии посвящения и порадовался за Леди Йо и её Буйвола. Хоть чьи-то мечты начинают сбываться!

* * *

Церемонию обставили весьма скромно. Но даже эта суета раздражала не привыкшего к подобному Буйвола. Глаз его отъезжал то влево, то вверх, то уходил в уголок около носа. Жена посоветовала немного приподнять подбородок и смотреть на всех сверху вниз, благо рост позволял. Так было действительно лучше, хотя вид у бывшего рыбака получился необъяснимо заносчивый.

Беркут присутствовал на посвящении в качестве свидетелей подвига возводимого в рыцарский ранг простолюдина. Их имена вносили в реестр аристократических семей рядом. Секретарь заполнил строку, вписав маркиза Уолтшерского, и поднял глаза на задиравшего подбородок громилу:

— У вас имеется фамильное имя?

— Что? Э-э-э… Да, — кивнул Буйвол. — Йо. Такое у всех живущих на северном побережье.

— Йо? — удивился секретарь и перевёл взгляд на Беркута. Тот улыбался: вот, оказывается, почему баронесса Юроутская именовалась Леди Йо! Чинуша не разделял веселья маркиза. Он почесал переносицу и снова взглянул на кандидата в рыцари: — Могу я добавить к вашей фамилии одну букву? Эсквайр Йорский, на мой взгляд, будет благозвучнее.

— Э-э-э… — снова протянул Буйвол, поглядывая на товарища. Много бы он дал, чтобы не стоять здесь, чувствуя свою неуклюжесть, а разить противников в гуще битвы. — Как думаешь, маркиз? Это как будет? Йор, что ли? — не дождавшись подтверждения, кивнул: — Ладно, пусть Йор.

Собственно, посвящение выглядело бледно, устраивать торжества накануне отправки в поход казалось герцогу неуместным. Впрочем, то, что его светлость подарил верному рыцарю довольно ценный меч из своей коллекции, несколько примирил Янину с этой несправедливостью. А Буйвол только радовался, что так легко отделался. Балов да банкетов ему было не пережить!

Вернувшись после церемонии в свои покои, Беркут принялся за изучение презентованного отцом фолианта. Это оказался весьма ценный труд. Просидев чуть ли не до рассвета, маркиз приободрился: всё не так безнадёжно, как поначалу представлялось. Получится ли вызволить светлые души из лап Губителя, пока не было очевидным, но попытаться стоило.

18. Дорога во тьму

Беркут покинул Уолтшер, не дожидаясь готовности сопровождавших вражескую армию отрядов. Командовал ими рыцарь, именовавшийся теперь Йор Буй Вол. Простились братья по оружию тепло. Буйвол, хотя и недоумевал по поводу цели маркиза, пожелал ему доброго пути и удачи. Янина Йор — их брак засвидетельствовали в замковой церкви — лишь плечами пожала в ответ на возмущение супруга, мол, каждый чудит в меру своей фантазии. Девушка волновалась, ожидая родных, поспешно выехавших в Уолтшер, чтобы обнять потерянную баронессу. Янина прятала своё состояние, примерив скептическую маску, однако в глазах её читалась затаённая печаль. Милая удивительная пара! Как они подобрались? Такие разные, такие по-своему отважные. Оставалось только завидовать силе их любви.

Взлетев прямо с крепостной стены, Беркут сделал прощальный круг над замком. Полюбовался им с высоты и взял курс на север. Маркиз не сомневался: кроме слуг, собравшихся на центральной площади, чтобы поглазеть на человека-птицу, друзей и соратников на стенах, за полётом наблюдал и отец из окна кабинета, и мачеха с братом из их покоев. Что ж, близкие могут веселиться, уповая на гибель нелюбимого ими родственника. Он же верил в победу. Теперь, когда получилось вернуть врождённый дар, казалось, всё подвластно — была бы цель.