Пропавший герой

– Тысячелетия она спала, но теперь медленно просыпается. Даже спящая, она могущественна, но стоит ей пробудиться – и мы все будем обречены. Вы должны победить титанов до того, как это произойдет, и снова усыпить Гею. Иначе нынешние беды станут лишь началом. Мертвые продолжат возрождаться. Чудовища будут возвращаться все быстрее. Гиганты осквернят место рождения богов. И тогда всей цивилизации придет конец.

– Но Гея? Мать-земля?

– Не стоит ее недооценивать, – предостерегла Афродита. – Она жестокое божество. Это она организовала смерть Урана. Она дала Кроносу серп и подтолкнула его к убийству собственного отца. Пока миром правили титаны, она беззаботно спала. Но затем к власти пришли боги, и Гея проснулась вне себя от ярости и породила новую расу, гигантов, чтобы они раз и навсегда уничтожили Олимп.

– И это происходит снова, – сказала Пайпер. – Восстание гигантов.

Афродита кивнула:

– Теперь ты знаешь. Что ты намерена делать?

– Я? – сжала кулаки Пайпер. – А что ты мне предлагаешь? Надеть симпатичное платье и уговорить Гею снова уснуть?

– Жаль, что не сработает, – отозвалась Афродита. – Нет, тебе придется найти свои собственные сильные стороны и сражаться за то, что любишь. Как мои любимцы Елена и Парис. Как мой сын Эней.

– Елена и Парис погибли, – напомнила Пайпер.

– А Эней стал героем, – не смутилась богиня. – Первым великим героем Рима. Результат зависит от тебя, Пайпер, но вот что я скажу: семь могущественных полубогов должны объединиться, чтобы победить гигантов, и без тебя это будет невозможно. Когда две стороны встретятся… ты станешь посредником. Ты определишь, будет это началом дружбы или кровавого сражения.

– Какие еще две стороны? – Внезапно у Пайпер все поплыло перед глазами.

– Тебе пора просыпаться, дитя мое, – улыбнулась богиня. – Я не всегда согласна с Герой, но она пошла на огромный риск, и я считаю, что это необходимо. Зевс слишком долго держал две стороны разобщенными. Лишь вместе у вас будет достаточно сил, чтобы спасти Олимп. А теперь просыпайся, и надеюсь, тебе понравится наряд, который я тебе подобрала.

– Какой наряд? – спросила Пайпер, но сон сменился темнотой.

40

Пайпер

Пайпер очнулась за столиком уличного кафе.

В первую секунду она решила, что все еще спит. Было ясное утро. Холодное, но не настолько, чтобы околеть, сидя снаружи. За соседними столиками общались за кофе велосипедисты, бизнесмены и студенты.

Воздух пах эвкалиптом. Мимо витрин симпатичных магазинчиков спешил людской поток. Вдоль дороги цвели каллистемоны и азалии, будто здесь и слыхом не слыхивали о зиме.

Другими словами, она была в Калифорнии.

Ее друзья сидели на стульях вокруг нее – все сладко дремали, сложив руки на груди. На всех была новая одежда. Пайпер опустила взгляд на свою – и ахнула:

– Мама!

Она не хотела так громко кричать. Джейсон вздрогнул, ударившись коленями о стол, и это всех разбудило.

– Что? – немедленно оживился Хедж. – С кем биться? Где?

– Мы падаем! – Лео схватился за стол. – Нет… не падаем. Где мы?

Джейсон заморгал, собираясь с мыслями. Его взгляд наткнулся на Пайпер, и он придушенно сглотнул:

– Что это на тебе?

Пайпер подозревала, что ее щеки пылают. На ней было то самое увиденное во сне бирюзовое платье, дополненное черными легинсами и кожаными ботинками. На запястье висел любимый серебряный браслет с шармами, хотя он остался дома в Лос-Анджелесе, и вдобавок на ней была купленная папой куртка для сноубординга, которая удивительно удачно дополняла образ. Она достала Катоптрис, и, судя по отражению в лезвии, над ее прической тоже поработали.

– Ничего особенного, это все моя… – Она осеклась, вспомнив наказ Афродиты не упоминать об их разговоре. – А, ерунда.

Лео улыбнулся:

– Афродита снова в ударе, хм? Ты теперь самая моднявая воительница в городе, королева красоты.

– Эй, Лео, – Джейсон пихнул его в руку. – Ты на себя-то давно в зеркало смотрел?

– Что?… О.

Их всех приодели. На Лео были штаны в тонкую полоску, черные кожаные туфли, белая рубашка без воротника, подтяжки, пояс для инструментов, солнцезащитные очки Ray-Ban и шляпа порк-пай[46].

– Боже, Лео. – Пайпер отчаянно старалась не засмеяться. – Кажется, мой папа был во всем этом на своей последней премьере, минус пояс для инструментов.

– Эй, отстань!

– А я думаю, неплохо выглядит, – заметил тренер Хедж. – Но до меня, конечно, далеко!

Сатир был воплощением пастельного кошмара. Афродита нарядила его в мешковатый костюм «зут»[47] ядреного канареечно-желтого цвета с двухцветными туфлями, скрывающими копыта. К ним шли широкополая шляпа такого же желтого оттенка, розовая рубашка, ярко-голубой галстук и синяя гвоздика на лацкане, которую Хедж понюхал и тут же сунул в рот.

– Ну, хотя бы меня твоя мама не заметила, – усмехнулся Джейсон.