Прощание славянки

Согласно переписи 1897 года в стране процент населения моложе 10-летнего возраста достигал 27,3 %, в то время как США он был равен 23,8 %, а в Германии 24,2 %.

Все эти исследования позворлили Головину сделать соответствующий вывод: хозяйственная жизнь страны разрушается призывом в войска тем быстрее, чем меньший процент населения участвует в производительной работе страны.

Рассматривает автор и проблему освобождения от призыва в армию по различным льготам.

Так, согласно уставу о воинской повинности 1874 года, около 48 % ежегодного призыва в империи освобождались по семейному положению в мирное время, а половина из них кроме того освобождались от службы в военное время.

Для сравнения этот показатель во Франции равнялся 0 %, в Германии — 2 %, в Австро-Венгрии — 3 % и только в Италии 37 %.

«Россия, — писал Головин, — стремилась в каждом крестьянском хозяйстве сохранить рабочие руки.

Таким образом, наш закон не только обеспечивал в мирное время народное хозяйство нужными рабочими руками (один работник на семью), но и переходил пределы этой необходимости».

Понятно, что истинную цену такого положения, и цену дорогую, по-настоящему начинали понимать только в военное время.

Перед войной процент лиц призывного возраста, освобождавшихся по причинам физической негодности от службы у воюющих стран выглядел следующим образом Австро-Венгрия — 50 %, Германия — 37 %, Италия — 27 %, Франция — 21 % и Россия — 17 %.

Но причина того, что Россия стояла на последнем месте, заключалась отнюдь не в высоком уровне здоровья населения страны.

Все дело было в том, что по нашему уставу, дававшему большое развитие льгот по семейному положению, приходилось понижать уровень требований к физической годности новобранца.

В главе «Затруднения в надлежащем устройстве и оборудовании российской вооруженной силы» Головин затрагивал проблемы содержания армий в мирное время.

Так, в зависимости от численности армии в мирное время Германия тратила 17,3 %, Австро-Венгрия 17,6 %, а Россия 24,3 % и Франция 28,6 % своего годового бюджета на военные расходы.

Следовательно, перед русским военным ведомством стояла дилемма: либо сократить численность армии, либо гнаться за дешевизной содержания.

Как это ни печально, выбран был второй путь. Дешевизна содержания имела своим первым следствием слабость профессиональных кадров, в чем, при общем недостатке культурности народных масс, армия нуждалась больше всего.

В результате некомплект в офицерском составе русской армии к июлю 1914 года составил 3000 офицеров.

Одну из главных причин плохого финансирования Головин видел в развитии российского железнодорожного транспорта, которое сказалось на мобилизационных возможностях русской армии.

По подсчетам генерала Редигера средний переезд новобранцев в России равнялся 900–1000 верстам, для Франции, Германии и Австро-Венгрии этот показатель не превышал 200–300 верст.

Приведенные автором работы данные показывают очень большую отсталость России по сравнению с западными соседями в протяженности железнодорожной сети.

Особенно отрицательное влияние в этом отношении имело для России заключение союза с Францией.

Её Генеральный штаб панически боялся остаться в начале войны один на один с главными силами германской армии.

Поэтому он требовал от России сосредоточения армии у западной границы, и даваемые Францией займы обуславливались строительством железнодорожных линий, идущих от меридиана Петербурга к германской границе.

Стеснение в финансовых средствах отразилось не только на начертании и развитии сети, но и на техническом оборудовании железных дорог.

Среднесуточный пробег наших воинских поездок не превышал 300 верст, это в два раза медленнее движения воинских поездов во Франции.

Еще одним слабым местом, по сравнению со всеми великими державами было то, что Россия имела меньше всего доступов к морю.

Подтверждением этого стало вступление в войну Турции, когда Россия уподобилась заколоченному дому, в который можно было проникнуть только через дымовую трубу.

В результате с осени 1914 года наш экспорт упал сразу на 98 %, а импорт на 95 %, а Россия оказалась блокированной в большей степени, чем Германия.

Сыграл свою роль и та иллюзия многонаселенности России, которой предавалось руководство страны.

15 с половиной миллионов мобилизованных в армию за годы войны (47,4 % трудящихся мужчин) составили всего 9,3 % от общей численности населения империи.

И где нам было равняться по этому показателю с Францией, Великобританией и Германией, где исчерпание половины населения участвующего в производственном процессе, наступало только тогда, когда процент призванных в армию достигал 18–20 % от общей численности населения.

Особое место в своих работах Головин отвел анализу подготовке и снабжение армии в ходе Первой мировой войны.

Он отмечал ту эйфорию, которая царила перед войной в стране и основывалась на мнении о том, что естественные богатства России настолько велики, что получать для Армии все нужное для войны не представит никаких трудностей.