Прощание славянки

Военной особенностью Восточной Пруссии была линия выдвинутых вперед укреплений, получивших название «линии Ангерап».

За ней подлинным щитом Берлина были четыре германские крепости — Кенигсберг, Торн, Позен и Бреслау, в каждой из которых после мобилизации было до сорока тысяч войск.

Соединяющие их дороги были образцом железнодорожного искусства — эти дороги позволяли перемещать большие контингенты войск в кратчайшее время.

Генерал Жоффр называл Восточную Пруссию «большой засадой».

Вот в эту самую засаду, в конце концов, и угодили русские армии.

Пока войска обеих сторон подходили в определенные планами районы, в бой вступила русская кавалерия.

В то время конные части были своего рода силами быстрого реагирования.

В мирное время они содержались по штатам военного времени и все мобилизационные мероприятия заканчивали в течение шести часов.

После этого конница, расположенная вблизи от границы, походным порядком выступала к священному рубежу, где производила смену пограничных подразделений.

А затем лихие драгуны и казаки переходили границу и вторгались на вражескую территорию.

Цель этих нападений — взять пленных и получить сведения о расположении, действиях и намерениях войск противника и своими активными действиями сковать вражеские отряды и не давать им атаковать свои войска, которые еще не закончили сосредоточение.

Первая стычка с противником произошла у литовского местечка Торжок.

В рубке особенно отличился уроженец Усть-Хоперской станицы приказной Кузьма Крючков, на которого напало сразу восемь немецких драгун.

Потеряв шашку, он выхватил у немца пику и ею вышиб нескольких противников из седла. А после того, как Крючков умудрился убить офицера, остальные драгуны бросились наутек.

Крючков сразу же стал героем, о нем наперебой писали все газеты, и его, нанизывающего на пику дюжину немцев, изображали на открытках и даже на пачках папирос.

Он стал первым награжденным в этой войне, удостоившись Георгиевского креста.

Но, как это ни печально, хорошее начало вовсе не означало такого же хорошего продолжения…

И то, что случилось потом, не могло присниться никому из разрабатаваших эту операцию генералов даже в самом страшном сне.

Как видно из названия главы, я назвал ее «Прусским капканом».

Капканом, в который попала, нет, не русская армия, а ее руководство, оказавшееся не способным руководить столь масштабными военными операциями.

Самое же печальное заключалось в том, что, даже будучи плохо подготовленными к наступлению, русские армии заслуживали куда лучшей участи.

Но как, скажите, можно было одерживать победы, когда воевавшие в Восточной Пруссии армии не имели между собой надлежащей связи, а командующий фронтом по нескольку дней не знал, где какая армия находиться?

Как можно было побеждать, если 1-ая армия Ренненкамфа вместо того, чтобы в самый решающий момент преследовать противника и помогать 2-ой армии целых два дня отдыхала?

Как можно было бить немцев, если командующий 2-й армией генерал Самсонов на свой страх и риск пошел совершенно другой дорогой, нежели ему было предписано приказом Жилинского?

«Армии царя, — писал по этому поводу английский историк Н. Стоун, — и не были готовы к войне высшей координации и рационализма.

Беда русских армий была еще и в их неспособности использовать свое превосходство».

Но это была уже беда скорее руководства русскими армиями.

Восточно-прусское сражение развернулось в тех самых местах, где летом 1410 года объединенное польско-белорусско-русское войско нанесло смертельный удар Тевтонскому ордену.

В целях пропаганды германские идеологи назвали катастрофу русской армии в Пруссии «Вторым Грюнвальдом».

Поражение русских армий (110 тысяч человек погибших, 135 тысяч взятых в плен), несмотря на мужество войск, брошенных в наступление без надлежащей подготовки, неукомплектованными, без организованных тылов, явилось результатом неудовлетворительного руководства Жилинского, а также предательства со стороны Ренненкампфа.

В этой связи я хочу сказать вот о чем.

Нет никакого смысла утомлять Читателя перечислением городов, воинских частей и количеством пулеметов.

Поскольку для этого существуют специальные исследования.

Нас же больше интересуют те идеи, которые преследовали генеральные штабы в той или иной крупной операции. Ну и, конечно, степень ее претворения в жизнь.

Конечно, мы расскажем о самых интересных и мало известных эпизодах мировой войны достаточно подробно.

Мы не будем обсуждать действия войск: наши солдаты и офицеры стояли насмерть и покрыли себя вечной славой.

Куда больше нас интересует, кто ими руководил и еще больше, как руководил.

Поскольку побеждает всегда армия, а проигрывает сражение — полководец.

Начнем с Верховного главнокомандующего.

События на Северо-Западном фронте показали неподготовленность Верховного главнокомандующего и его штаба к управлению военными действиями в стратегическом масштабе.