Прощание славянки

В то же время генерал Гинденбург собрал против соседней 2-й армии все силы, какие только мог, и именно в эти дни разыгралась трагедия 2-й армии.

Со временем генерал Ренненкампф будет отсранен от комнадования армией.

„Причиной отстранения от должности генерал-адъютанта Ренненкампфа, — писал генерал Рузский, — послужила проявленная им полная неспособность управлять подчиненными ему войсками как во время ведения ими боя, так и в период маневрирования до боя и после него.

Эта причина имела своими последствиями постановку соединений армии в крайне невыгодное положение перед боем и в бою, чрезмерные потери в личном составе в результате неестественно большой убыли и крайнего утомления войск от многочисленных передвижений.

Низкий уровень управления армией отрицательно сказывался и в отношении соседних армий, поскольку соединения армии не только не могли принять должного участия в совместных действиях с другими армиями, но, наоборот, сами часто нуждалась в поддержке со стороны других армий.

Генерал-адъютант Ренненкампф в большинстве случаев совершенно не давал себе отчета в общем положении дел и даже не всегда понимал, достижения каких целей требует от него окружающая обстановка“.

В первые дни войны генерал Ренненкампф поклялся на мече, что отрубит себе руку, если не возьмет Берлин.

Однако рубить себе руку Павел Карлович не стал, когда бесславно осрамился как военный руководитель.

Генерал от кавалерии Александр Васильевич Самсонов принимал участие в двух войнах и за боевые заслуги был награжден 12 орденами и золотой саблей с надписью: „За храбрость“.

Он считался одним из наиболее знаменитых и талантливых генералов Русской армии.

Генерал Гурко говорил о безупречных моральных качествах Самсонова, о „блестящем уме, укрепленном хорошим военным образованием“.

Однако имелись о Самсонове и другие мнения.

„Генерал Самсонов, — писал известный военный историк А. Керсновский, — кавалерийский начальник блистательной личной храбрости — занимал ответственные штабные и административные должности, но не командовал ни корпусом, ни даже пехотной дивизией.

Ближайшие его сотрудники — чины штаба армии — были случайного состава и неопытные в своем деле, в чем виноват генерал Жилинский, отобравший все лучшие элементы штаба Варшавского военного округа к себе в штаб фронта“.

Как видим, отмечая его храбрость, которой в русской армии придавалось тогда огромное значение, Керсновский не обходит молчанием отсутствие у Самсонова опыта командования войсками корпуса и даже дивизии.

Более того, к моменту начала наступления Самсонов накануне Восточно-Прусской операции, судя опять же по воспоминаниям некоторых современников, находился далеко не в лучшей моральной и физической форме.

„В марте 1913 года, — вспоминал его сослуживец полковник М. Н. Грязнов, — я увидел не бравого генерала, сидящего чертом на боевом коне, а человеческую развалину“.

Приказ о наступлении Самсонов воспринял в упадническом настроении.

Мужественный человек, он ясно осознавал, что вместе со своей армией предназначен на роль жертвы. Медленно опустился на стул, и с минуту сидел, закрыв лицо руками.

Дальше, преодолев мрачные предчувствия и тяжкое сознание возможной гибели, — он поднялся, перекрестился и пошел на свою Голгофу».

«Самсонов, — уже в эмиграции писал другой его сослуживец, — не знал ни войск своей армии, ни командиров, ни чинов штаба».

По всей видимости, так оно и было, и не случайно командир XV-го корпуса, генерал Н. Н. Мартос, дал такую оценку неразберихи царившей в отношениях между командованием фронтом и командованием 2-й армии накануне наступления.

«Я, — вспоминал он, — переживаю четвертую войну и никогда не видел подобной сумятицы и гонки; Это не предвещает ничего хорошего, и у меня сложилось впечатление, что нам придется играть роль жертвы».

Известный военный историк А. Керсновский считал генерала Самсонова главным виновником разыгравшейся летом 1914 года в Восточной Пруссии трагедии русской армии.

«Современники, — писал он, — пытались изобразить его „жертвой“.

Исследователь позднейшей эпохи не сможет с этим согласиться. Генерал Самсонов не только жертва бюрократии Жилинского и негодности своих командиров.

Он, кроме того, и сам преступник перед русской армией. Никогда еще русские войска не велись так плохо, как несчастная 2-я армия в августе 1914 года!

Она была брошена на произвол судьбы в самую трагическую минуту своей борьбы. Командование армией оказалось не по плечу гусарскому корнету.

Отрешив 14 августа генерала от инфантерии Артамонова, гарцевавшего в передовых линиях и дезорганизовавшего управление корпусом, Самсонов на следующее же утро сам повторил ту же оплошность — непростительную для корпусного командира и преступную для командующего армией.

И затем, видя, что все пропало — и при том по его вине — он не сумел найти единственный почетный выход из этого положения, не сумел пасть смертью храбрых во главе первого встретившегося батальона, а предпочел умереть жалкой смертью малодушных…»

Кончено, понять негодование Керсновского, душой болевшего за русское воинство, понять можно.