Прощание славянки

А вот фирма Шнейдера, заключив контракт с Военным ведомством России, обязательно оговаривала, что столько-то лет такая-то пушка системы Шнейдера будет изготавливаться исключительно на Путиловском заводе, или вообще будет изготавливаться только на этом заводе.

Почему же Шнейдер так возлюбил этот завод? Да потому, что Путиловский завод — единственный русский частный артиллерийский завод, все же остальные артиллерийские заводы с 1800 по 1914 г. принадлежали казне.

Надо ли говорить, что правление Путиловского завода было слишком тесно связано с фирмой Шнейдера.

Великий князь Сергей Михайлович и Кшесинская совместно с руководством фирмы Шнейдера и правлением Путиловского завода организовали преступный синдикат.

Формально в России продолжали проводиться конкурсные испытания опытных образцов артиллерийских систем, на которые по-прежнему приглашались фирмы Круппа, Эрхардта, Виккерса, Шкода и другие, а также русские казенный заводы Обуховский и Санкт-Петербургский орудийный.

Но в подавляющем большинстве случаев победителем конкурса оказывалась фирма Шнейдер.

Автор лично изучал в архивах Военного исторического музея отчеты о конкурсных испытаниях орудий.

В угоду великому князю Сергею Михайловичу комиссия часто шла на подлог. К примеру, вес орудий Шнейдера подсчитывался без башмачных поясов и ряда других необходимых элементов, а орудий Круппа — в полном комплекте.

В отчете писалось, что орудие Шнейдера легче и подлежит принятию на вооружение, но фактически в боевом и походном положении оно было тяжелее своего крупповского аналога.

Что же касается самодержца всероссийского, то занятый мундирами, пуговицами, значками и ленточками, к гаубицам он особого интереса не проявлял.

Но и на этом не кончились бедствия русской артиллерии. Французское правительство через фирму Шнейдера, Сергея, Матильду и ряд других агентов влияния в СанктПетербурге навязало российской артиллерии свою доктрину».

Есть и другие сведения о том, что бывшая возлюбленная Николая и любовница великого князя Сергея Михайловича, Матильда Ксешинская на самом деле занималась во вермя войны коммерцией.

Но, как и всегда в таких случаях дело было не в какой-то там балерине и даже не великих князьях, а в том, что в России не нашлось ни одного честного человека, который осмелился бы вступиться даже в столь сложное для страны время за русскую артиллерию.

Да и как? Ведь бывшая пассия царя в те благословенные для нее времена делила ложе сразу с двумя великими князьями — Сергеем Михайловичем и Андреем Владимировичем. Так что бросить вызов родственникам царя желающих не нашлось.

Впрочем, одна такая смелая все же нашлась. Ею оказалась сама царица.

«Скоро ли Сергей будет смещен со своего поста, — писала она мужу. — Ксешинская опять в этом замешана — она вела себя, как m-me Сух., — брала взятки и вмешивалась в артиллерийское управление».

Что это было: радение за страну или запоздалая ревность?

Думается, второе.

Да и как-то странно представить себе Александру Федоровну, заботившуюся об артиллерийском управлении. Скорее всего, ей было, действительно, неприятно, что бывшая пассия ее Ники ведет себя столь вызывающе.

Однако Николай смещать Сергея Михайловича не спешил.

Как-никак, речь шла не о каком-то министре, а о члене царской семьи, и царь не хотел обострять и без того непростые отношения с родственниками.

В результате, во всем виноватым оказался военный министр.

Царица это быстро поняла.

«В сущности, — писала она мужу, — он там и сидит также для того, чтобы спасти Ксешинскую и Сергея Михайловича…»

Я пишу эти строки вовсе не для того, чтобы оправдать Сухомлинова.

Его, по сути дела, предательству интересов России, не может быть никаких оправданий. И будь в нем хоть капля чести или любви к стране, которой он так «верно» служил на столь ответственном посту, он нашел бы выход из создавшегося положения.

Конечно, с произволом боролись. И наибольшую активность проявил Председатель Государственной Думы М. В. Родзянко.

Именно он настоятельно требовал отставки и Сухомлинова, и великого князя Сергея Михайловича.

Сначала он отправился к Сухомлинову.

Как и следовало ожидать, разговор шел на повышенных тонах, и после взаимных обвинений в развале русской армии, Родзянко не выдержал.

— Уйдите лучше сами! — воскликнул он. — Иначе вам предстоит уйти по суду! И запомните, это не я, а вся Россия требует вашей отставки!

Затем Родзянко посетил Ксешинскую и без обиняков посоветовал ей больше заниматься балетом и не лезть в дела артиллерийского ведомства.

Надеясь на своих мощных покровителей, балерина не испугалась и попросила Председателя Государственной Думы выдти вон.

На следующий день Родзянко нанес визит великому князю.

Тот сразу же заявил, что увеличить производство снарядов нет никакой возможности, так как в стране нет станков для производства дистанционных трубок.

Презрительно усмехнувшись (какое тут, к черту, могло еще быть почтение), Родзянко ответил, что добровольцы объехали ремесленные училища и подготовили тысячу станок для производства трубок.