Прощание славянки

В истории нового человечества происходит двойственный процесс — процесс универсализации и процесс индивидуализации, объединения в большие тела и дифференциации на малые тела.

Национализм есть начало индивидуализации, империализм — начало универсализации.

В то время как национализм склонен к обособлению, империализм хочет выхода в мировую ширь.

Да, это разные начала, но они не только не исключают друг друга, но и сосуществуют.

При империализме великие державы стремятся распространять свое цивилизующее влияние за пределы Европы, на все части света и все народы.

В силу закона биологической социологии великие, или, по терминологии Н. Б. Струве, величайшие державы, стремятся к бесконечному и ненасытному расширению, к поглощению всего слабого и малого, к мировому могуществу.

Так, известный апологет английского империализма Крэмб видел его значение в том, чтобы «внушить всем людям, живущим в пределах Британской империи, английское мировоззрение».

Империализм по природе своей выходит за пределы замкнутого национального существования, и именно поэтому империалистическая воля есть воля к мировому существованию.

Империалистическая воля пролила много крови в человеческой истории, но за ней скрыта была идея мирового единства человечества, преодолевающего всякую национальную обособленность и всякий, если хотите, провинциализм.

И именно поэтому империализм с его колониальной политикой являл собой новый буржуазный способ универсализации культуры, расширения цивилизации за пределы Европы, за моря и океаны.

Впрочем, и в древности Римская империя не была уже национальностью, она стремилась быть вселенной и воплощала в себе мечту о всемирном соединении и всемирном владычестве.

И именно Римская империя была величайшей попыткой такого соединения и такого владычества.

Как и любой живой организм, империализм развивается по своим внутренним законам, которые опять же не зависят ни от чьей-то воли или желания.

И одним, возможно, самым печальным следствием этих законов является неизбежная на определенном этапе его развития мировая война.

— Война, — говорит в беседе с Штирлицем немецкий генерал в блистательном исполнении Н. Гриценко, — так или иначе необходима. Не такая глупая, конечно. Это война дилетанта. Он решил, что воевать можно по наитию. Он один знает, что нам всем надо. Он один любит великую Германию, а мы все только и думаем, как бы ее предать большевикам и американцам. Государство — как люди. Им претит статика. Их душат границы. Им нужно движение — это аксиома. Движение — это война…

Конечно, избави нас Господь от такого движения, но то, что могучим государствам «претит статика», несомненно.

Но с другой стороны, именно войны давали невозможное в мирное время бурное развитие науки и промышленности и закалку человеческого духа.

Не было бы Крымской войны, не было и Царя-Освободителя.

Как не было бы и хозяйственных и военных реформ. Поскольку только война показывает истинное состояние того или иного общества.

Именно поэтому война и признается неотвратимым и роковым моментом в развитии и диалектике империализма.

«Она, — писал Н. Бердяев, — есть результат столкновения империалистических воль к мировому могуществу и мировому преобладанию».

Существование нескольких мировых претензий не может не породить мировой войны.

Мировые же империалистические претензии Германии слишком поздно явились в истории, когда земной шар был уже величайшей морской державой, а Россия — величайшей сухопутной державой.

Мировая война — рок империалистической политики. Семя войны заложено в первоосновах самого мирного империализма.

Никакому народу не суждено мирной империалистической политикой расширять свое могущество по поверхности земли.

Всякий империализм роковым образом сталкивается с бурным потоком другого империализма.

Сосуществование нескольких мировых притязаний означает мировую войну.

Столкновение более старого английского империализма с более новым германским было предрешено самим ходом истории.

Об этом уже за несколько лет до войны говорил Крэмб в лекциях «Германия и Англия».

Перед XX веком мировая война поставила задачу выхода культуры из Европы в мировые пространства всей поверхности земного шара.

Через ужас войны и зло колониальной политики, через борьбу рас и национальностей совершалось объединение человечества и цивилизование всего земного шара.

Перед этой мировой задачей на некоторое время отступают на второй план вопросы провинциально европейские.

Как мы видели, главной причиной войн при империализме является сам империалзим.

Но и здесь имеются свои нюансы.

Той же Англии новые земли уже были не нужны, для безбедного, и еще какого безбедного, существования ей хватало и того, что у нее уже было.

Конечно, Лондон не отказался еще бы от десятка колоний, но воевать за них он не собирался. И именно поэтому английский империализм, во всяком случае, того времени, можно обозначить, как империализм оборонительный.