Прощание славянки

В развертывании и проведении широкой колониальной пропаганды во всех слоях немецкого общества огромную роль сыграла гражданская и военная интеллигенция Германии в лице миссионеров и ученых, географов и путешественников, писателей и публицистов, государственных служащих и политических деятелей.

Именно их активность в средствах массовой информации и различных общественных организациях стала мощным прессом давления на правительство, рейхстаг и кайзера, заставившая их перейти к политике колониальной экспансии в заморские земли.

Географы, философы, историки, и богословы Германии активно проповедовали шовинистические идеи об исключительности немецкой расы и неполноценности других народов и на основе своих научных теорий обосновывали назревавшую необходимость расширения Германской империи и ликвидации «исторической несправедливости» за счет территории соседей и захвата колоний.

В последней трети XIX века обострение социальных противоречий и захват колоний обусловили дальнейший рост реакционной идеологии расизма.

Идеологи расовой «науки» в своих трудах весьма убедительно доказывали изначальное превосходство «белых» народов над «цветными» и «биологическое» право великих государств на колониальной разбой.

В соответствии с потребностями империалистической экспансии воздвигалась стена между «культурными» и «некультурными» расами.

В сознании немецкого бюргера объединение Германии и быстрое превращение ее в самую мощную державу Европы неразрывно связывалось с победой прусского солдата.

Отсюда шло преклонение перед силой, презрение к идеям мира и дружбы между народами, высокомерие выскочек.

Именно поэтому немецкий бюргер так легко расстался с романтическими идеалами «бури и натиска» (теми самыми, о которых говорила героиня фильма «Вариант „Омега“») ради «натиска на Восток» (а потом и дальше), обещавшего богатую добычу.

Атмосфера колониального захвата шла, что называется, в ногу с развитием в Германии расовых теорий.

Их ближайшими предшественниками являются не только французские расисты Гобино и Лапуж.

В немецкой идеалистической философии издавна гнездились расистские взгляды и теории, местечковый национализм, преклонение перед прусским кулаком (Гегель, Фихте) воспитывали умы немецких мещан в направлении, способствовавшем распространению расизма.

Руководители германской политики — прусские и рейнско-вестфальские промышленные магнаты — прекрасно понимали, что расовая теория является для них полезным оружием за передел мира и за сохранение господства в немецком обществе.

Любимец немецкой империалистической буржуазии, Мольтке-старший, еще в 1841 году объявил всю французскую историю историей борьбы между германцами и коренным населением.

От этого утверждения до аннексии Эльзаса и Лотарингии шла прямая дорога.

Говоря о французском расисте Лапуже, немецкий император Вильгельм II со свойственным ему цинизмом и высокомерием заметил:

— Французы — кретины. У них имеется только один великий человек — Ваше де Лапуж, но и его они не смогли оценить…

Зато сам Вильгельм высоко ценил всю пользу идеи Лапужа о «борьбе длинноголовых людей с короткоголовыми» в целях оправдания колониальных захватов.

Дело дошло до того, что сам пушечный король Фридрих Крупп 1 января 1900 года в Эссене объявил конкурс на тему «Чему учит нас принцип естественного отбора в области внутриполитического развития и государственного законодательства».

Крупп не пожалел 30 000 марок для того, чтобы купленные им писатели и ученые перенесли законы звериного мира в область человеческих общественных отношений и тем самым оправдали насилие и грабеж.

В результате в 1901 году появилась книга немецкого философа Людвига Вольтмана «Политическая антропология».

«Германская раса, — писал в ней Вольтман, — призвана охватить земной шар господством, использовать сокровища природы и рабочей силы и включить пассивные расы как служебный член своего развития.

Физиологическая вооруженность органами, инстинктами и задатками определяет политическую судьбу рас.

Вообще, совершенно безнадежное начинание — приобщить негров и индейцев к подлинной цивилизации…

Большой вопрос, может ли негр овладеть всем языковым богатством высокообразованной расы, например стилем и полнотой шекспировского языка».

По сути дела Вольтман проповедовал необходимость рабства на земле для колониальных народов, объявляя, что у белой расы существует «антропологическая обусловленная способность к политическому господству», а «прибавочная стоимость есть интеллектуальное и моральное достижение господ».

Другой философ, К. Ф. Вольф, в своей книге «Прикладная расовая теория» убеждал немцев в том, что полное устранение войн и военной опасности из истории человечества было бы для него невозместимым.

«В действительности, — уверял он, — мировая история показывает, что длинные периоды мира для народов значительно губительнее, чем самые кровавые войны».

«Расово-биологическое мировоззрение, — утверждал он в своей книге, — говорит нам, что есть расы-вожди, есть расы своей книге, ведомые.

Политическая история — это не что иное, как история борьбы между расами-вождями.