Прощание славянки

Отказ продлить «Союз трех императоров», был, по мнению английского историка М. Бальфура, «ударом по лицу» России.

Шувалов был с ним послность согласен и записал в дневнике: «Очень болезненное для нас решение».

Победила та линия германской политики, которая основывалась на максиме, что сотрудничество между Германией и Россией, между тевтонами и славянами стало исторически неуместным.

Берлин отказался возобновить так называемый Договор о подстраховке, сохранявший дружественность России и Германии.

Многие германские историки и по сей день винят сменившего Каприви Б. фон Бюлова в том, что именно он «привязал превосходный германский фрегат к утлому судну Австро-Венгрии, главным достоинством которой была полная зависимость от Берлина», и тем самым способствовал сближению Англии, Франции и России.

Так, известный историк Э. Бранденбург считал фон Бюлова виновным в отклонении предложения английского министра колоний Д. Чемберлена о разрешении противоречий и мире.

Именно этот отказ, по мнению ученого, во многом способствовал вовлечению Великобритании в орбиту франко-русского союза.

Началось провоцирование России германским сближением с Турцией и безмерной поддержкой Австрии на Балканах.

Бюлова обвиняли в предательстве идейного наследия Бисмарка, категорически отвергавшего политику силового выяснения отношений с Россией.

Но при этом почему-то забывали о так и не вступившим в силу секретном договоре между императором Николаем II и германским императором Вильгельмом II, который они подписали 24 июля 1905 года на борту императорской яхты «Полярная звезда» недалеко от балитийского острова Бьерке

договор.

Инициатива заключения договора принадлежала германской дипломатии, стремившейся разрушить русско-французский союз и предотвратить создание Антанты.

Более того, Берлин намеревался превратить российско-германский союз в российско-германско-французский, направленный против Великобритании, которая являлась соперницей России в Азии и Франции в Африке.

Бъёркский договор содержал обязательства сторон о взаимопомощи в Европе в случае нападения на одну из них какой-либо европейской державы и незаключения сепаратного мира с одним из общих противников.

Договор должен был вступить в силу сразу после заключения мира между Россией и Японией.

Одна из статей гласила, что российский император после вступления в силу договора «предпримет необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить её присоединиться к нему».

Бъёркский договор был результатом личной дипломатии Николая II и стал полным сюрпризом для его советников.

Договор был направлен в первую очередь против Великобритании, но грозил и ухудшением отношений с Францией, которая была связана союзными отношениями и с Британией, и с Россией.

В российской внешней политике с конца 1880-х годов доминировала установка на стратегический союз с Францией, и договор с Германией формально ей не противоречил.

Однако инициатива Николая II встретила сопротивление правительства и МИДа.

В. Н. Ламздорф и С. Ю. Витте сумели убедить императора в необходимости расторгнуть соглашение.

В ноябре 1905 года Николай II направил Вильгельму II письмо, в котором действие Бъёрского договора обусловливалось согласием на присоединение к нему Франции.

Формально Бъёркский договор не был расторгнут, но фактически в силу он так и не вступил.

В то же время он изрядно напугал французское правительство и ускорил предоставление России крупного французского кредита.

Понятно, что после неудачи в Бьерке немцы заняли более жесткую позицию по отношению к России.

— Русские, — заявил кайзер, — одновременно и азиаты и славяне. Как первые, они склоняются, в конечном счете, к союзу с Японией, несмотря на недавнее поражение, как вторые, они постараются связать свою судьбу с теми, кто сильнее…

Тем не менее, полного единодушия в Берлине не было.

— Война с Россией, — говорил создатель германского флота адмирал Тирпиц, — была бы кардинальной ошибкой германской политики. Симпатии наших интеллектуалов по отношению к западной цивилизации стали причиной наших бед. Эта утилитарно-капиталистическая цивилизация масс менее соответствует германскому характеру, чем даже извращенный идеализм русских на Востоке. Может ли история быть более самоослепляющей, чем в случае взаимоуничтожения немцев и русских к вящей славе англосаксов?

После случившегося в Берлине заметно охладели к России, а в ориентации на Петербург новые вожди Германии стали видеть препятствие на пути германского подъема в Европе и мире в целом.

«Европейцы, — отмечал американский историк Брюс Линкольн, — смотрели на эту огромную, таинственную страну с глубоким подозрением».

И с опаской, добавили бы мы.

Оно и понятно, на занимавшую шестую часть суши огромную страну приходилась четверть мировых лесов и все виды имеющихся в недрах Земли минералов.

Благодаря стараниям Витте и Столыпина, Россия быстро развивалась и грозила превратиться в одну из самых могущественных стран мира.