Прощание славянки

Германские элементы в Австрии, нашей союзнице, находятся под жестокой угрозой славян; Германия сама открыта постоянному мирному вторжению славянских рабочих.

Многие поляки прочно укоренились в сердце Вестфалии. Только слабые меры предпринимаются, чтобы остановить этот поток славянства.

Но остановить его требуют не только обязательства перед нашими предками, но и интересы нашего самосохранения, интересы европейской цивилизации.

До сих пор не ясно, сможем ли мы остановить этот поток мирными средствами.

Возможно, вопрос германского или славянского превосходства будет решен мечом».

Примириться ли Россия с гегемонией Германии в Европе?

Влиятельные германские наблюдатели отвечали однозначно: «Нет, не примирится!», а «политика выигрыша времени, проводимая Россией, была только временной».

«Требования могущественной империи, — считали они, — неизбежно повлекут ее экспансию в направлении морей, будь то на Дальнем Востоке, где она надеется найти незамерзающие гавани, или на средиземноморском направлении, где полумесяц еще сверкает над куполом Святой Софии.

После успешной войны Россия едва ли поколеблется захватить устье Вислы, о владении которым она давно мечтает, и тем самым значительно усилиться на Балтике.

Доминирующее положение на Балканском полуострове, свободный выход в Средиземное море и сильные позиции на Балтике являются целями европейской политики России.

Она рассматривает себя как ведущую державу славянской расы и многие годы поддерживает славянские элементы в Центральной Европе. Панславизм ведет энергичную работу».

По мнению немецких аналитиков, Россию в настоящее время от решающего шага сдерживали лишь внутренние неурядицы.

Но уже тогда они не сомневались в том, что на Дальнем Востоке Россия встретит противоборство Японии и Китая, в Европе — Германии.

Известную роль в нагнетании напряженности сыграли и германские военные, которые теперь проповедовали совсем другие взгляды.

Во многом это было связано с тем, что влияние традиционной прусской военной касты, имевшей тесные связи с Россией, начало уменьшаться, а влияние западных, рейнских промышленников увеличиваться.

Внутригерманские процессы вели к изменению взаимоотношений прежде традиционно дружественных военных элит двух стран.

Германский генеральный штаб начинает выражать опасения в отношении ускорившегося после 1892 года экономического роста России.

Его начальник — фон Мольтке-младший (сын соратника Бисмарка) утверждал, что после союз немецких свободных городов в XIII–XVII веках в Северной Европе для защиты торговли и купечества от власти феодалов и от пиратства. 1917 года мощь России окажется «непреодолимой».

— Именно Россия, — не уставал повторять Мольтке, — будет доминирующей силой в Европе и, говоря откровенно, я не знаю, что с ней делать…

Точно также генерал был уверен и в том, что «европейская война разразится рано или поздно и это будет война между тевтонами и славянами».

— Первыми нападут славяне, — уверял Мольтке, — последует со стороны славян, и я считаю долгом всех государств поддержку знамени германской духовной культуры в деле подготовки к этому конфликту…

Будучи полностью согласным с начальником Генерального штаба, кайзер Вильгельм II заявил:

— Мы должны привязать Россию к Восточной Азии так, чтобы она обращала меньше внимания на Европу и Ближний Восток…

И кайзер знал, что говорил.

Николай в то время и на самом деле мечтал о расширении территории Российской империи.

Понимая, что сделать это в сторону Малой или Средней Азии, а тем более Европы было нереально, он обратил свои взоры на Дальний Восток, в сторону Китая и Японии.

«Ключом к внешней политике первого периода царствования императора Николая II, — писал известный биограф царя С. С. Ольденберг, — следует считать вопросы Дальнего Востока, „большую азиатскую программу“».

Он рассматривал «укрепление и расширение русского влияния в этих областях, как задачу именно своего управления».

Это подтверждает и Витте, который отмечал, что «в душе молодого царя неоднократно рождалась мысль… о подчинении китайского богдыхана, подобно бухарскому амиру, и чуть ли не о приобщении к титулу русского императора дальнейших титулов, например, богдыхан китайский, микадо японский и проч.»

Хорошо зная об этих устремлениях своего царственного кузена, кайзер всячески подталкивал Петербург к авантюрам на Дальнем Востоке.

Оно и понятно!

Ему были не нужны русские армии в самом сердце Европы, являвшейся в то время центром мировой политики.

Кайзер Вильгельм II руководствовался следующей мудростью: «Мы должны привязать Россию к Восточной Азии так, чтобы она обращала меньше внимания на Европу и Ближний Восток».

Поэтому Берлин всячески подталкивал Петербург к авантюрам на Дальнем Востоке, и немцы охотно помогали Куропаткину уводить русские войска от того центра мировой политики, где решалась судьба мира.

Дипломатическая победа Вены, установившей в 1908 году контроль над Боснией и Герцеговиной, вызвала в Берлине самую настоящую эйфорию.

Оно и понятно! Не было никакого «утлого суденышка», а была вполне дееспособная и еще способная на многое империя.