Противоположности

Недвижимо стоял месяц ноябрь. Погода холодила. Снежный покров уже понемногу стал покрывать землю шершавым снегом, пахнущим неповторимой зимней свежестью. От солнечных лучей, прыгающих от одного снежного клочка к другому, некогда пыльные улицы стали чистыми и ухоженными, а дорожные ямы, о которые билась каждая уважающая себе телега, выравнивались. Это был рядовой день из будней Боровского. Казалось, ничего не предвещало беспокойства, но как гласит старая поговорка, беспокойство входит в дом без стука и не снимая обуви. Прозвучал внезапный дверной стук, и Саше тут же вспомнилась знакомство с Градатским, когда он также беспечно, откинувшись на спинку, смотрел на ползучие языки пламени. Марья Петровна быстро подбежала к двери и, поправив одежду, с улыбкой открыла её. За ней стоял низенький полненький мужичок, как будто силком запихнутый в полицейский мундир. Он весь мялся, будто с непривычки напялив форму на своё пухлое тельце. Под фуражкой у него блестела замёрзшая лысина, а единственное место, густо заселённое тёплым пушком, располагалось прямо под носом. Мужчина потрогал усы, будто опасаясь на месте ли они, и вопросительным взглядом уставился на Марью Петровну.

— Здравствуйте, что Вам угодно? — ласково спросила она.

— Добрый день. А господин Градатский дома?

— А по какому, собственно, вопросу? — сказал Боровский, вскочив.

— Вопрос мой касается лишь господина Градатского, и говорить мне велено лишь с ним. Так он дома?

— Кто знает? Быть может, и дома. Господин Градатский не оповещает нас о своём присутствии, но, если весть настолько важна, что поборник закона сам явился, то я вполне мог бы ему передать, как только он появится.

— Хм-м, — задумчиво издал он. — Ничего не поделаешь. Прошу Вас, передайте господину Градатскому, что на Малой Гребецкой дом 16 умер человек. Остальное, я полагаю, он и сам поймёт.

— Благодарю за доверие. Я передам ему Ваши слова, как только он объявится, — холодно произнёс Боровский.

Полицейский лишь скосил брови, сухо попрощался и подозрительно посмотрел на вид молодого человека. Не успела хлопнуть дверь, как разум Боровского начал неумолимо кипеть. Скука, что одолевала его лишь миг назад, исчезла, словно и не появлялась. Он получил новую порцию размышлений, и стол его разума снова накрылся белой скатертью. Он с головой ушёл в раздумья, стараясь как можно быстрее переработать полученную информацию.

«Вполне логично было бы предположить, что на улице Малой Гребецкой проживал знакомый или родственник Градатского, и полицейский просто пришёл передать несчастную весть, — обдумывал он. — Но если всё так просто, то стал бы он говорить так смутно и недоверчиво? В его же интересах, чтобы Градатский знал о случившейся трагедии, а вместо этого он хочет, чтобы он пришёл на то пагубное место. А значит, что на этой улице не могли проживать его близкие. Возможно, что Константина Григорьевича и вовсе подозревают в причастности к этому делу. Однако какой же полицейский уйдёт из дома подозреваемого даже не осмотрев его? Значит, сие господин приходил по отличной причине. Есть ли шанс, что Градатский полицейский или, быть может, и вовсе из III отделение?! Нет-нет, исключено. Зная неладный его нрав, дурное отношение к полиции и нелестные слова о правительстве… не могу я представить его таковым, — он продолжал бушующий процесс мысли. — Сыщик на дому? Господи, это бред сивой кобылы! За всё то время, что мы жили вместе, ни одна шавка не удосужилась приползти к нему за помощью, нежели живой вполне здоровый человек. Тогда зачем? Зачем полицейский приходил по его душу? Градатский очень умён, и факт этот упускать будет ошибкой катастрофических масштабов. А что если к нему приходили именно поэтому? Действительно, он настоящий детектив, вспомнить лишь нашу беседу об убийстве лавочника, он мигом мне всё разъяснил, более того, показал наиболее правдоподобный ход событий… его голова настоящая картотека, в которой собрались самые разнообразные знания и изощрённые преступления. Частенько было, как он рассказывал о зарубежных происшествиях, и не раз он хвастался передо мной своим широкими познаниями в химии и физики. Есть ли шанс, что полицейский приходил поэтому?».

— Александр Александрович? — окликнула его Марья Петровна.

— А?! Да, что случилось?

— Нет, ничего… просто Вы пугаете меня, когда пустым взглядом смотрите в дверь. Всё ли в порядке? Случаем не захворали?

— Я в полном порядке, Петровна. Нужды беспокоиться нет. Мне нужно отойти на какое-то время, вернусь поздно, так что не жди.

Он накинул тёмно-серое пальто и вылетел из дома, с размаху хлопнув дверью. «То он недвижим, как пень лесной, то сайгаком прыгает по дому. Вот жешь непутёвый… Как же чудесно, что оправился!».

III

«Какой смысл строить догадки, — думал Боровский, быстрым шагом ступая по снегу. — Намного проще разузнать всё у самого Градатского. Этот способ куда вернее и практичнее».