Противоположности

Он завёл их в гостиную, в ней на диване горько стонала женщина, прижавшись к розовому платку. Она так громко плакала, что эти звуки отчего-то стали царапать уши Боровского и въедаться в него. Он с опаской входил в довольно просторную квартиру. Парень провёл их к каморке, так подумал Саша, когда её увидел. На самом же деле это был полноценный кабинет. Помещение было четыре на пять метров, в цифрах достаточно просторно, так и есть, если не учитывать его загружённость. С боковых стен своей широтой давили шкафы и многочисленные книжные полки, которые поперхнулись обилием литературы, финансовых документов и различных актов. На потолке вертелась согнутая люстра со свисающим синим галстуком, а напротив входной двери располагалось широкое окно, выходящее на безлюдные улицы и реку. Сразу подле окна стоял громоздкий кабинетный стол из дуба с четырьмя крупными отделениями, тоже заполненными бумагами. Поэтому изначально Боровский представил себе эдакую коморку для писаря или склад для безделушек, по типу того, который у них есть дома, но никак не рабочее место. Это подобие он тщетно сравнивал с отцовскими кабинетами, которые были один другого краше. Само расположение мебели его смущало. Он всё искал смысл стола напротив оконной рамы. Ведь из-за этой глупости в солнечный день работать от вездесущих лучей невозможно, а если закрыться пурпурной шторой, на глаза ляжет сумеречная тьма, и всё равно работы не выйдет. Из этого он сделал вывод, что хозяин дома здесь никакой и явно не настроенный на труд.

Но гвоздём интерьера комнаты было прикрытое белой простынёй тело, распластавшееся на полу. Боровский в лёгком смятении смотрел на выступающие из-за покрывала черты лица и всё ждал, когда тело нечаянно сделает короткое движение. Глаза его пристально наблюдали, медленными движениями оглядывая простыню, из который лишь тихонько выглядывали начищенные туфли. Всей своей широтой тело закрывало большую часть пола, оттого нескольким людям находиться в комнате было проблематично. По этой причине, как только вошёл Градатский, все остальные вышли.

— Докладывай, Яша. Что приключилось с господином?

Парень достал небольшую записную книжицу в кожаном переплёте из внутреннего кармана мундира и собирался зачитать. Но Градатский сам взял её со словами: «Спасибо. Так мне доходчивей будет». И принялся изучать кривой подчерк с закорючками. «Угхм. Ага», — издавал он. Тем временем Боровский продолжал глазеть на выпирающий плоский нос, побаиваясь отвести взгляд, пока Градатский не шлёпнул его по плечу.

— Отомрите. Богом молю, не заставляйте делать как в сказке.

— Что мы здесь делаем? — нервно выдал он.

— Я работаю, Вы портите шаткую нервную систему. Всё то же, всё так же.

— Я не понимаю! Что здесь от Вас требуется? Он Ваш знакомый?!

Градатский задумчиво подошёл к телу и снял покрывало с лица. Оно было безобразным. Не в смысле изуродованным, а по природе неприглядным. Волосы рыжего оттенка были уж слишком длинными, они были уложены воском и завязаны в один хвостик, но всё равно не выглядели красиво и ухоженно. Густая борода обрамляла лицо, однако она смотрелась куда нелепее и ужаснее, чем причёска. Похоже, как ни старался брадобрей, ему не удалось привести эти беспорядочные пряди в надлежащий вид. Было это диво не модно и ни в коем разе не привлекательно. А в остальном было как у всех, овальная форма головы, прямая носовая перегородка и нормально посаженные глаза, хотя признаться, голова была всё же большевата, как в принципе и всё тело. Оно было крупным и весило по большей мере сотню килограмм, а в росте уходило за приемлемую отметку два метра. Но вот кожа лица уже была белоснежной, такой, какая бывает у покойников, губы слегка отдавали синевой, из них уже не выходил привычный порыв воздуха, теребящий волосяной покров. И этот факт напугал Боровского. По телу прошлась колющая волна, сам он побледнел и делал вид будто вот-вот пойдет извергать рвотные массы.

— Нет, не знаком, — сказал Градатский, посмотрев. — Будьте сильны, Александр Александрович, — начал он говорить успокаивающим тоном, переведя взгляд на него, — тазика здесь не наблюдается, а ковёр дороговат для Вашего кошелька. Поверьте, я проверял.

— Вы рылись в моём кошельке!? — выкрикнул он, не потеряв оттенка в лице. — Не переживайте… всё отлично.

— Славно.

Он отвёл его на диван, где он сел рядом с женщиной, которая не обратила на него внимания и продолжила испускать солёные ручьи.