Противоположности

— Хорошо-хорошо. Всё что в моих силах, только прошу Вас, не медлите.

Впервые Боровский видел его таким взбудораженным. Если ранее его можно было сравнить с убийственной змеёй, то теперь он больше походил на щенка, которому вот-вот должны крикнуть: «Апорт!».

— Одно пустяковое желание и партия в пикет этим вечером, — проговорил Боровский.

— Идёт!

— Малая Гребецкая 16.

Что прозвучало, как «Апорт!!!»

— Будьте здоровы.

Как и предвещал Александр, он тут же метнулся вон, прихватив с собой ноги. Однако Боровский быстро остановил его, схватившись за развевающийся шарф, который передавил шею.

— Вы что, ополоумели?! — воскликнул Градатский, потеряв былой пыл.

— А как же моё желание, Константин Григорьевич?

— Разве это нельзя отложить до нашей партии? — произнёс, потирая шею.

— Нет. К сожалению, к этому времени оно будет уже не актуально.

— Говорите… только быстро и ёмко.

— Я всего лишь хочу, чтобы Вы сейчас взяли меня с собой… Не сложно, верно?

— Нееет, нет, нет, нет. НЕТ! Исключено, — возмущенно повторял Градатский, прибывая в некой растерянности.

— Как сказал один мудрец, который видно был ещё и знатным игроком: «Спор дороже денег». Ну же, Вы обещали.

Градатский ехидно улыбнулся и смягчил взгляд. Казалось поведение Боровского его даже воодушевляло. «Радуете Вы меня», — помыслил он.

— Не ожидал от Вас такой прыти и деловой хватки, честно признаться.

— Вот видите! Даже такой как я способен Вас удивить.

— Да, это было бы чудесно… если бы я не предполагал подобный исход, — он скорчил смешную рожицу. — Хорошо. Идёмте уже. В таких делах не люблю медлить.

IV

Довольный собой Боровский пошёл вслед за ним, опрокинув голову назад. Прямо на дороге они изловили двуколку, извозчик которой уж больно дурно бранился, оттого что его застопорила какая-то «не штопаная шпана», перепугав его лошадей. Конечно после приглядевшись и увидев отнюдь не худую одежду Боровского, он со всей имеющейся у него любезностью, которая ограничивалась фразой: «Покорнейше прошу прощения», корил себя за глупость и халдейство. Градатский крикнул: «Малая Гребецкая 16!» и запрыгнул. Боровский же аккуратно залез, отряхивая туфли от налипшей грязи, и с гордым видом уселся на сидение, как велели его манеры. В ответ на это бесполезное проявление этикета Градатский лишь закатил глаза и ударился в размышления. Ход его мысли сопровождали удары пальцем по колену, которые раз за разом учащали свой ритм. Прозвучал финальный удар, и вот он вернулся в реальный мир, начав говорить тихим тоном.

— Прежде чем мы приедем, я бы хотел задать вопрос. Разрешите?

— Валяйте, — уверенно заявил он.

— Вам доводилось видеть мёртвых, Александр Александрович?

— Мне приходилось посещать траурные мероприятия. Если Вы об этом.

— Уже ничего, но я немного не о том. Вы видели труп воочию?

— К счастью, нет.

— Скорее, к сожалению. Раз уж Вы хвостиком увязались за мной, то ни на шаг от меня не отходите и ни к чему не прикасайтесь. Ясно?

— Как день.

Вопрос про труп насторожил Сашу, хоть и знал, что на другом конце пути он его ожидает. Ранее ему не приходилось думать над этим, а ведь оно страшно. Даже когда видишь таковое в уютном деревянном ящике, то невольно ощущаешь мертвецкий холодок на лопатках, а когда сие бесчинство, извиняюсь, «неприкрыто» и не одето в миленький похоронный пиджачок, то чётко видишь, как уже над твоей душенькой висит серебристая коса, пятившаяся за спиной. Боровский обдумывал, как ему правильнее среагировать или, вернее сказать, как не поддаться очарованию трусости. Отныне этот вопрос был на повестке дня. Он мёртвого человека толком даже в гробу не видел, нежели так, поэтому его это беспокоило, он уже боялся увидеть или, быть может, боялся познать… Как будто, если узреть чёрный плащ смерти своими девственными глазами, то она будет преследовать тебя до самого судного часа. До того, как ты её увидишь её нет, так рассуждал детский разум, прятавшись от жестокого мира в придуманной клетке.

Пока над этой загадкой трудился пытливый ум, они уже подъехали к дому. Это было четырёхэтажное каменное здание, вмещающее в себе с десяток квартир. Позади него растекалась Нева, издавая нежные звуки плескающейся воды и размывая цементную смесь.

— Какой этаж? — ненавязчиво спросил Боровский.

— Вы меня спрашиваете? Вам разве же не сказали, — он пожал плечами. — Хах, что же, будем подниматься наверх и, как встретим улыбчивых истуканов, значит на месте.

Так они и поступили, и уже на третьем пролёте увидели полицейского, который радостно встретил Градатского.

— Здравствуйте, Константин Григорьевич.

Молодой юноша немногим старше Боровского неуверенно мялся возле двери. Форму ему, судя по всему, была велика, поэтому тело его казалось маленьким, а сам он чуть ли не тонул в ней. Лицо его было прыщавым, но, несмотря на это, милым, щёки покрылись рыжими веснушками, однако кожа бледнела, нет, скорее даже желтела, и выглядела больной. Сам он создавал ощущение слабого нетвёрдого юнца, который не знай чего потерял на службе.

— Добрый день, Яша. Что-нибудь интересное? — по-дружески спросил он.

— Угу. Пойдёмте.