Психосексуальное развитие ребенка

неизбежно столкнется с трудностями общения со сверстниками как своего,

так и противоположного пола и постепенно начнет испытывать

неуверенность в себе.

Парадоксально, но факт, что в последнее время среди педагогической

общественности возникают дискуссии о целесообразности военных игрушек

и игр для мальчиков и игрушек типа «куклы Барби» для девочек.

Само существование таких дискуссий может иметь место только при

полном игнорировании достижений психоаналитически-ориентированных и

психодинамических исследований развития личности ребенка.

Некоторые родители, например, боятся, что их сыновья, играющие с

военными игрушками, развивают в себе жестокость и «вырастут

милитаристами». В одном городе устроили даже специальную

педагогическую акцию: детей пригласили на центральную площадь города на

детский праздник, где они должны были бросать в общий костер свои

военные игрушки, а взамен им дарили мягкие игрушки.

Каков психологический смысл этой акции? Ребенок получает сомнительный

урок: отказавшись от игрушек, символизирующих для него романтическое

отношение к мужеству и героизму (ведь для ребенка 4—6 лет еще не

существует понятий о смерти и убийстве во взрослом смысле слова), он

получает положительное подкрепление через мягкую игрушку,

соответствующей потребностям более младшего возраста:

Бессознательно ребенок может сделать вывод: «Взрослые хотят, чтобы я

отказался от желания стать настоящим мужчиной и опять стал «деточкой». А

ведь именно пережитое ранее чувство беспомощности и толкает ребенка на

агрессивное отношение к окружающим, то есть эффект, на который

надеялись взрослые, воспитывая таким образом «миролюбие», окажется

прямо противоположным.

На Эдиповой фазе, играя с военными игрушками, мальчик присваивает

зафиксированный в мифах, сказках и других феноменах культуры образец

мужества, присущего благородному герою, отстаивающему позитивные

ценности. Оружие, например, волшебный меч или лук, является основным,

доступным для использования в игре ребенка атрибутом такого героя.

Поскольку другие его атрибуты и признаки (например, физическую силу) он

присвоить пока не может, то игрушечное оружие становится единственным

знаком, средством, позволяющим «стать» в моменты игры «богатырем» или

«рыцарем».

Поэтому, если следовать такой логике борьбы с детской жестокостью, то

авторам подобных педагогических проектов на следующем этапе их

деятельности следовало бы подвергнуть ревизии весь адресованный детям

сказочный и мифологический материал, прошедший, кстати, «проверку» всей

историей культуры, и вместо него предложить нечто «более педагогически

целесообразное» с их точки зрения.

Столь же пристальный интерес этой педагогической общественности

вызывает и кукла Барби, крайне непохожая на привычных «пупсиков» и

«малышей».

Игра с «пупсиком» или «малышом» позволяет девочке освоить роль матери,

ухаживающей за ребенком. Это, конечно, важный компонент женской роли,

но — не единственный. Другой, не менее важной стороной женской роли,

предъявленной, кстати, уже восприятию девочки 4—5 лет, является роль

«красавицы». Долгое время на нашем рынке не было игрушки, отвечающей

потребности девочек этого возраста (и даже более старшего), играть в игры

про «красавицу». Но это не значит, что такой потребности у детей не было.

Просто она проявлялась в других формах: например, в массовых

«эпидемиях» рисования однотипных «принцесс» в детских садах и

стремлению переодеваться в мамино нарядное платье и туфли на высоких

каблуках. Этим же объясняется и интерес к маминой косметике и

украшениям. Ведь именно освоение роли «красавицы» для девочки на

Эдиповой фазе дает ей ощущение психосексуальной идентичности и

уверенности в себе.

Запрет на удовлетворение этой потребности неизбежно исказит

психосексуальное развитие девочки, внесет раскол в ее сознание, создаст

чувство собственной неадекватности. Ведь в сказках принцы женятся не на

добрых «мамочках», а на прекрасных принцессах, с которыми, естественно,

отождествляет себя девочка в своих фантазиях. Таким образом, запрет на

игру в красавицу — это запрет на детскую фантазию о красоте и счастье.

Всем этим в совокупности и объясняется та скорость, с которой кукла Барби

завоевала отечественный рынок игрушек для девочек.

Ведь кукла Барби явно не является ни «пупсиком», ни «деточкой», ни

«мамой». Она —сама настоящая принцесса. И закономерно, что рядом

появляется и принц. А ведь у остальных кукол не может быть «жениха», а

только братья и сестры, мамы и папы.

Барби — не просто дань моде или каприз, а игрушка, уже сегодня

позволяющая девочке отождествлять свою мечту стать не только матерью, а