Птенцы велосипеда

– Да нет у меня никакого шока, – фыркнула Виола, но, кажется, тем самым еще более убедила их в обратном.

Повар и директриса с таким страхом смотрели на то, как она пьет, словно боялись, что в следующее мгновение Виола рухнет на пол замертво. Она подавила еще один смешок. Ну конечно, для сдержанных, вежливых северян подобное происшествие сродни террористическому акту, им невдомек, как после такого можно остаться спокойным. Виола смотрела на них и думала: вот кому не помешало бы выпить воды с сахаром или чего покрепче. А она и не такое видала, только знать им об этом незачем.

***

Большую часть постоянной Петькиной клиентуры составляли госслужащие и работники городских учреждений: например, дворники. Зарплату им платили вполне неплохую, а соцпакет – так вообще на зависть. Люди встречались разные – некоторых было жаль, другие вызывали гадливость, прежде всего, своим отношением к работницам. Возможно, в обычной жизни они и смотрелись пристойно, но, переступив порог борделя, расслаблялись, обнажая гнилое нутро.

Когда Виола еще была простой «девочкой», с ней рядом работала Галит. Девушка имела небольшое отставание в развитии и плохо говорила, однако выполняла свои обязанности старательно и послушно. У каждой проститутки есть своя специализация, лимиты и табу. Галит было чуждо понятие каких-либо границ вообще: она делала все. Потом ее перевели на другую точку ближе к центру города.

Спустя какое-то время, уже будучи главной по квартире, Виола услышала разговор о Галит. Одна из девочек, пришедшая с ее точки, рассказывала, что тамошняя пкида, Яфа, имеет убогонькую в хвост и в гриву, создав целую базу специфических клиентов, которых посылает к Галит и совершенно не заботится о том, что такими темпами девушка очень скоро окажется в больнице. Мало того, Яфа берет с этих клиентов дополнительный процент «за вредность», который уходит к ней в карман в обход дурочки.

Виола еще никогда не ощущала такой ярости и сорвалась туда, едва кончилась смена. Яфа встретила ее в штыки, мат стоял до небес, они чуть не подрались. Девочки смотрели на свару двух «главных» с ужасом и недоумением. Когда узнает Петька, то ему это не понравится и кто знает, как и кого он решит наказать… А главное – из-за чего сыр-бор? Какая разница, что делается за соседней дверью? Галит, хоть и глупая, но осознает куда и зачем ходит на работу, с чего подставляться из-за нее? Она сама не поймет, не оценит и не отблагодарит.

Петька довольно скоро приехал разнимать своих работниц. Полная, похожая больше на счетовода из адвокатсткой конторы, чем на мамку в борделе, Яфа, не сомневалась в том, что хозяин не станет винить ее из-за ерунды. Она работала на него много лет, а кто такая эта Ирина-Виола? Очередная подстилка-однодневка.

Сама Виола заявила «или я, или она», в полной уверенности, что Петька выставит Яфу за дверь, но… тот ограничился выговором. Хотя Галит перевели под начало Виолы, это немного утешало.

За время работы в борделе Виола заматерела, покрылась защитной броней. То, из-за чего раньше она ударялась в панику и слезы, теперь могло вызвать разве что легкое раздражение. Виола открыла в себе качества, о которых и не мечтала: умение улаживать непростые вопросы, стойко выдерживать нападки и требовать того, что ей нужно. Сердце по-прежнему болело, ежедневно погружаясь в квинтэссенцию человеческого порока, а мысли о будущем страшили, но, несмотря на это, Виола все больше походила на ту женщину из зеркала. Становилась сильнее. Становилась другой. Лишь с сыном она могла расслабиться, позволить себе доверчиво раскрыться, дарить Давиду всю свою любовь и нежность. Убедиться в том, что они еще остались внутри, не смылись потоками грязи.

– Мама… А папа скоро приедет?

– Скоро, маток шели[3]. Просто он много работает, но завтра непременно к тебе приедет.

Виола поцеловала сына перед сном, выключила ночник с плывущими рыбками. Вышла на широкий балкон Петькиной квартиры, закурила и достала мобильник.

– Слушай сюда. Завтра ты приедешь к своему сыну. И будешь с ним играть, улыбаться и слушать все, что он тебе говорит. Не перебивай меня, урод… Ты приедешь, сразу после работы. И если я хоть на секунду заподозрю, что Давид расстроился… ты понял меня?!

Сергей явился на полчаса позже обещанного, Виола встретила его у подъезда.

– Ты приехал к своему единственному сыну. Впервые за пять месяцев. И даже шоколадки не привез?

Сергей развел руками. Виола покачала головой, сунула ему пакет.

– Вот. Скажешь, от тебя.

***

У Давида болели руки. Вчера они с Мартино нашли длинную лестницу, что в плоском Турине было большой удачей. Бетонные ступени опоясывали офисное здание, внизу у самого берега По[4] пустой пятачок отмечали темные полоски тормозных путей таких же любителей экстрима.