Пуговица Дантеса

«Ввиду того, что г. барон Жорж де Геккерн принял вызов на дуэль, отправленный ему при посредстве барона де Геккерена, я прошу г-на Ж. де Г. благоволить смотреть на этот вызов как на несуществовавший, убедившись, случайно, по слухам, что мотив, управлявший поведением г. Ж. де Г., не имел в виду нанести обиду моей чести – единственное основание, в силу которого я счел себя вынужденным сделать вызов» [20].

Как видим, здесь нет и слова о сватовстве. Но и это не всё. На том же листке сохранилась некая инструктивная часть для секунданта:

«Я не могу и не должен согласиться на то, чтобы в письме находилась фраза, относящаяся к м-ль де Г. Вот мои соображения, и я думаю, что г. де Пушкин их поймет. По тому, как поставлен вопрос в письме, можно было бы сделать из этого вывод, что дело обстояло так: “Жениться или драться”. Так как честь моя запрещает мне принимать условия, то эта фраза о сватовстве поставила бы меня в печальную необходимость принять последнее решение. Я еще настаивал бы на нем, чтобы доказать, что такой мотив брака не может найти места в письме, ибо я определенно решил сделать это предложение после дуэли, если только судьба была бы ко мне благоприятна. Необходимо, следовательно, точно констатировать, что я сделаю предложение м-ль Екатерине не в качестве сатисфакции или для улаживания дела, а только потому, что она мне нравится, что таково мое желание и что это решено единственно моей волей!» [21]

Дантес не желал, чтобы его предстоящая женитьба была как-то связана с примирением. Однако француз не учёл одного: он имел дело не с сопливым придворным кавалергардом, каким являлся сам, а со зрелым мужчиной, успевшим повидать в жизни многое; по крайней мере, Пушкину был знаком не только блеск зеркал и звуки мазурки. Поэт был слишком умён, чтобы правильно оценить происходящее. Ничего удивительного, что он вновь вскипел.

Из дневника В.А. Жуковского:

«Письмо Дантеса к Пушкину и его бешенство. Снова дуэль…» [22]

Объясняться с виконтом д’Аршиаком не было необходимости.

– Завтра к вам, мсье д’Аршиак, явится мой секундант, – мрачно сказал Пушкин французу. – Вместе с ним обговорите место и время поединка…

Д’Аршиак смешался. По всему было видно, что он никак не ожидал такого ответа.

– Но… Monsieur Pushkin…

– И на этом – закончим…

Всё возвращалось на круги своя…

* * *

Князь П.А. Вяземский (из «Старой записной книжки»):