Пушки острова Наварон

– Потому что Андреа один из самых ответственных людей, которых я когда-либо встречал. На нем лежат две огромные ответственности – одна перед людьми, другая перед самим собой. Поэтому он и вернулся на Наварон – он знал, что нужен людям. И поэтому Андреа и покинет Наварон, когда увидит этот сигнал «срочность 3». Он поймет, что где-то в нем нуждаются еще больше.

Миллер забрал у товарища бутылку коньяка и бережно запрятал ее в недрах кителя.

– А я тебе вот что скажу: будущая миссис Андреа Ставрос этому явно не обрадуется.

– Как и сам Андреа Ставрос, и я отнюдь не горю желанием сообщать ему эту весть, – не стал кривить душой Мэллори. Он глянул на светящийся циферблат и разом поднялся на ноги. – До Мандракоса полчаса пути.

Ровно через полчаса, с извлеченными из водонепроницаемых мешков и теперь перекинутыми через плечо «шмайссерами», Мэллори и Миллер практически бесшумно передвигались перебежками от тени к тени по плантациям рожкового дерева в предместьях Мандракоса. Вдруг откуда-то впереди донесся звук, природа которого не вызывала сомнений: то было бряканье бутылочного горлышка о стакан.

Потенциально опасная ситуация, вроде только что возникшей, для двух коммандос представляла собой столь обыденное явление, что они даже не удосужились обменяться предостерегающими взглядами, а как по команде растянулись на земле и поползли вперед. По мере продвижения Миллер благодарно принюхивался: смолистый аромат узо обладает исключительной способностью пропитывать атмосферу на значительном расстоянии вокруг себя. Мужчины подобрались к зарослям кустов, улеглись и принялись осматривать местность.

Судя по богато украшенным галунами жилетам, кушакам и причудливым головным уборам, два человека, прислонившиеся спиной к стволу платана на лужайке впереди, определенно являлись местными жителями. Судя по винтовкам у них на коленях, на них возлагалась обязанность часовых. А судя по практически вертикальному положению бутыли узо, из которой вояки старательно вытряхивали остатки ее содержимого, не вызывало сомнений и то, что к исполнению упомянутых обязанностей они подходили без должной серьезности, причем уже довольно длительное время.

Мэллори и Миллер отползли назад, уже отчасти пренебрегая мерами предосторожности, затем встали и переглянулись. От комментариев оба воздержались. Мэллори пожал плечами и повел товарища в обход незадачливых стражей. Перебегая от тени рощицы рожковых деревьев в рощицу, от тени платана к платану, от тени дома к дому, они быстро достигли центра Мандракоса, еще дважды повстречав на пути и с такой же легкостью обойдя горе-часовых, интерпретирующих свой долг в весьма вольной манере. Миллер потянул Мэллори к дверям.

– Эти наши друзья позади, – начал он, – что они праздновали-то?

– Не прочь присоединиться? Отныне Наварон немцам бесполезен. Через неделю они уберутся отсюда вовсе.

– Пускай так. Но зачем же тогда часовые? – Миллер кивнул на беленую православную церковь посреди площади городка, из которой доносился далеко не приглушенный гул голосов. Из весьма небрежно затемненных окон строения лился яркий свет. – Может, дело в этом?

– Что ж, узнать наверняка можно только одним способом, – ответил Мэллори.

Укрываясь где только можно, товарищи снова двинулись вперед, пока не оказались в глубокой тени от двух подпорных арок, поддерживающих стену древней церкви. Между арками располагалось одно из более-менее удачно затемненных окон – свет из него пробивался лишь через тонкую щель внизу. Мужчины склонились и заглянули в узкий проем.

Внутри церквушка казалась даже еще более древней, нежели снаружи. Высокие скамьи из некрашеного тесаного дуба многовековой давности почернели и отполировались несчетными поколениями прихожан, и время отметилось на дереве сколами и трещинами. Побеленные осыпающиеся стены словно бы умоляли о подпорках с обеих сторон, и их разрушение представлялось не такой уж и отдаленной перспективой – и вправду невозможно было отделаться от ощущения, что крыша может рухнуть в любой момент.

Гул голосов, теперь звучащий еще громче, исходил от занявших практически все доступные сиденья островитян обоих полов и всех возрастов, многие из которых были наряжены в праздничную одежду. Свет же излучали сотни мерцающих свечей, среди которых попадались и древние, витые и украшенные орнаментами, явно извлеченные из запасов специально по торжественному случаю. Ряды свечей тянулись вдоль стен, центрального прохода и алтаря, возле которого невозмутимо ожидал бородатый патриарх в православной рясе.

Мэллори и Миллер удивленно переглянулись и уже собирались выпрямиться, как вдруг позади раздался тихий и очень спокойный голос:

– Руки за голову. – Приказ отдавал даже некоторой любезностью. – И медленно-медленно выпрямляемся. Предупреждаю, у меня «шмайссер».

Застигнутые врасплох коммандос поступили, как было велено.

– Поворачиваемся. Медленно.

Они так же медленно повернулись. Миллер взглянул на крупную темную фигуру, предупреждение которой о наличии оружия всецело соответствовало истине, и раздраженно проговорил: