Пушки острова Наварон

Оружейная комната, превращенная теперь в кафе, соответствовала прочим помещениям Шлосс Адлера и могла – смотря по обстоятельствам – предстать воплощением средневековой сказки или ночным кошмаром. Это был большой зал с темными панелями и выложенным каменной плиткой полом. Закопченные от времени массивные стены, увешанные старинным оружием и ржавыми доспехами, полдюжины дубовых столов, будто перекочевавших сюда из монастырской трапезной, масляные лампы на чугунных цепях, спускающиеся с потолка, – все это в зависимости от настроения входящего либо располагало к откровенности, либо таило в себе угрозу. Что же касается Мэри, то с ее настроением все было ясно. Она обвела глазами полдюжины вооруженных до зубов солдат, покидавших зал, и неохотно остановила взгляд на человеке, сидящем перед ней.

– Ну, что я вам говорил? – возбужденно заговорил фон Браухич. – Кофе – и такая декорация!

Кофе в такой декорации, подумала Мэри, должен припахивать ядом. А вслух сказала:

– А что тут делают эти люди? Они, кажется, кого-то ищут.

– Забудьте о них. Подарите ваше внимание фон Браухичу.

– Но вы ведь с ними разговаривали. Что им тут надо?

– Они сообщили, что в замке шпионы! – Фон Браухич откинул голову, рассмеялся и развел руками. – Вообразите только – шпионы в Шлосс Адлере! Штаб-квартире гестапо! Должно быть, на помеле прилетели. Да, что я говорил насчет Дюссельдорфа? – Он оборвал себя на полуслове, увидев ее пустую кофейную чашку. – Извините меня, дорогая фрейлейн. Еще кофе?

– Нет, спасибо. Мне пора идти.

Фон Браухич опять засмеялся и положил руку ей на ладонь.

– Куда? Тут в замке некуда идти. Чепуха. – И он позвал официантку: – Фрейлейн! Еще два кофе. И на этот раз со шнапсом.

Пока он делал заказ, Мэри украдкой посмотрела на часы, и по ее лицу пробежала тень отчаяния, но, когда он вновь обернулся к ней, она уже кокетливо улыбалась:

– Да, так вы хотели что-то рассказать о Дюссельдорфе…

Компания в золотой гостиной пополнилась еще одним членом – высоким сержантом с непроницаемым лицом и жестким взглядом. В его сильных крупных руках автомат казался игрушечным. Он встал за диваном, на котором сидели Каррачола, Томас и Кристиансен, и не спускал с них глаз, лишь время от времени бросая косые взгляды на Шаффера. Сержант был воплощением надежности.

– Вот эдак больше по-людски, – одобрил Смит.

Он поднялся, оставив «шмайссер» на полу, подошел к буфету, где стояла бутылка «Наполеона», долил свой бокал и встал у камина.

– Я займу ненадолго ваше внимание, – зловеще и тихо произнес он. – Анна Мария, принесите еще три ампулы скополамина, – он улыбнулся, – и, естественно, шприцы.

– Полковник Крамер! – взмолился Каррачола. – Это безумие! Неужели вы позволите…

– Сержант! – рявкнул Смит. – Если этот человек еще раз откроет рот, заставьте его замолчать!

Охранник ткнул Каррачолу стволом в бок. Тот сжал кулаки, так что пальцы побелели.

– За кого вы принимаете рейхсмаршала Роземейера и полковника Крамера? – резко заговорил Смит. – За доверчивых дураков? Младенцев? Придурков вроде вас, которые примут за чистую монету этот ваш маскарад? Скополамин пойдет в дело после того, как я выложу свои намерения и разоблачу ваши. Анна Мария?..

Анна Мария улыбнулась и поплыла из гостиной. Не каждую ночь удавалось ей впрыскивать по три порции скополамина. На полдороге ее остановил голос Смита:

– Один момент, фрейлейн. – Держа в руке бокал, Смит невидяще смотрел перед собой, и по лицу его медленно расплывалась улыбка, сигнализирующая о том, что в его мозгу только что родилась некая идея, которая ему самому страшно нравится. – Добавьте, пожалуйста, еще три блокнота, ладно?

– Три блокнота? – нейтральным тоном переспросил полковник Крамер, глядя на Смита без всякого выражения. – И три ампулы? Но тут у нас как будто четверо врагов рейха?

– Тех, кого можно брать в расчет, – трое, – разъяснил Смит. – А что касается американца, – Смит даже не побеспокоился взглянуть в сторону Шаффера и выразить презрение голосом, что само по себе должно было означать высочайшую степень этого самого презрения, – он не знает даже, какой сегодня день недели. – Смит вынул из инкрустированной коробки сигару, зажег ее и отпил из бокала. – Давайте выложим карты на стол. Начнем с меня. Сначала обвинения, потом оправдания. По законам судопроизводства. Во-первых, почему я попросил позвать охранника и сложил свое оружие? – Он выразительно помолчал и продолжил саркастическим тоном: – Уж верно, не для того, чтобы создать себе лишние трудности. Во-вторых. Почему я, враг Третьего рейха, не убил полковника Вайснера и его людей, когда они были у меня в руках? А это было нелегко, ведь мне пришлось сдерживать бешеного американца.

– Я скажу почему, – зло выкрикнул Каррачола. – Боялись, что выстрелы услышат!

Смит притворно вздохнул, вытащил пистолет и выстрелил. Пуля, попавшая в спинку дивана в нескольких дюймах от плеча Каррачолы, вошла в нее почти беззвучно. Смит безмятежно швырнул свой «люгер» с глушителем в ближайшее кресло и лукаво улыбнулся Каррачоле: