Путешествие на «Кон-Тики»

Кормовое весло удалось скрепить с помощью шин из твердого, как сталь, мангрового дерева. Наши парусные мастера Эрик и Бенгт добились того, что парус снова выгнулся гордой дугой и изображение Кон-Тики устремило свой взор в сторону Полинезии. Хорошая погода заставила волны присмиреть, так что руль исправно выполнял свои функции, но килевые доски уже не могли действовать как следует: они свободно болтались под водой и не были в состоянии оказывать должное сопротивление ее напору. Крепление бревен снизу невозможно было проверить, — настолько всё заросло водорослями. Мы раскрыли палубу и обнаружили, что из канатов, скреплявших основу, лопнули только три, да и то потому, что непрестанно терлись о неудачно положенный груз. Было заметно, что брёвна сильно отяжелели от воды, но зато и груз поубавился, так что в общем выходило так на так. Большая часть провианта и пресной воды была уже уничтожена нами, да и радисты успели израсходовать немало сухих батарей.

В общем и целом, после последнего шторма мы уже не сомневались, что благополучно продержимся на воде ту часть пути, которая еще отделяла нас от островов. Теперь возникала проблема другого рода: как-то закончится наше путешествие?

Было ясно, что «Кон-Тики» будет неуклонно идти на запад, пока не уткнется в скалу или во что-нибудь в этом роде. Но плавание можно будет считать законченным только тогда, когда вся наша шестерка благополучно выберется на один из бесчисленных полинезийских островов, к которым мы приближались.

Мы до сих пор не могли сказать с полной уверенностью, где плот пристанет к суше. Нас отделяло одинаковое расстояние от Маркизского архипелага и от островов Туамоту, причем плот легко могло пронести как раз между ними, так что мы бы даже и не увидали земли. Ближайший из Маркизских островов был в 300 морских милях на северо-запад, ближайший из группы Туамоту — в 300 морских милях на юго-запад, а ветер и течение непрерывно колебались, с преобладающим западным направлением.

Кстати, ближайшей сушей на северо-запад был тот самый скалистый, заросший джунглями островок Фату-Хива, где я жил на берегу в свайной хижине и слушал сказания старика о божестве его племени, Тики. Если «Кон-Тики» пристанет к этому берегу, мне предстоит встретить немало знакомцев, хотя старика я уже вряд ли увижу. Он, наверное, покинул этот мир, в надежде предстать перед взором самого Тики. Притом, если нас понесет в сторону редких гористых островов Маркизского архипелага, следует быть особенно осторожными: там путь волнам преграждают отвесные скалы, и потребуется немало стараний, чтобы обнаружить одну из немногих расщелин, заканчивающихся тесной бухтой.

Если же нас отнесет к архипелагу Туамоту, то на пути плота окажутся многочисленные, расположенные близко друг от друга коралловые рифы. Этот архипелаг известен еще под наименованием «Низкие», или «Опасные», острова, так как сложен весь из кораллов и состоит из коварных подводных рифов и покрытых пальмами атоллов,[46]

которые возвышаются всего на два-три метра над уровнем моря. Подводное кольцо рифов преграждает подходы к атоллам, делая судоходство в этой области крайне опасным. Но хотя острова Туамоту сложены из кораллов, а Маркизские острова представляют собою потухшие вулканы, — оба архипелага заселены одной и той же полинезийской расой, и вожди обоих ее ответвлений считают Тики своим общим предком.

Уже 3 июля, когда нас еще отделяли от Полипезии тысячи миль, сама природа указала нам, как она когда-то указывала исконным жителям Перу, что где-то впереди в океане лежит суша. Небольшие стаи фрегатов сопровождали нас на расстоянии почти тысячи морских миль от побережья Перу. Они исчезли примерно около 100° западной долготы, после чего мы видели только обитателей морских просторов — буревестников. Но 3 июля, когда мы достигли 125западной долготы, снова показались фрегаты и с тех пор появлялись небольшими стаями то высоко в небе, то над самыми гребнями волн, где перехватывали спасающихся от золотых макрелей летучих рыбок. Было очевидно, что эти фрегаты прилетели не из Америки, — следовательно, где-то впереди лежала суша.

16 июля природа послала нам еще более яркое свидетельство этого: мы выловили девятифутовую акулу, и та отрыгнула большую, еще не переваренную морскую звезду, которую совсем недавно подобрала где-то на мелководье.

А на следующий день нас посетили первые гости непосредственно с островов Полинезии.

Появление двух олушей[47]было для нас настоящим событием; они показались сначала над горизонтом на западе, потом пролетели невысоко над мачтой. Несколько кругов над плотом, и вот они уже сложили свои крылья, общим размахом в полтора метра, и закачались на воде рядом с нами. Любопытные золотые макрели немедленно поспешили подплыть к незнакомкам, но ни одна из сторон не задевала другую. Это был первый живой привет, первое «добро пожаловать» из Полинезии. Вечером олуши не стали улетать, а остались отдыхать на волнах; еще в полночь мы слышали их хриплые крики, когда они кружились над мачтой.