Путешествие на «Кон-Тики»

Половина шестого — новый рывок в сторону рифа. Мы приближались к западной оконечности острова и должны были предпринять последнюю попытку обнаружить проход. Солнце склонилось уже настолько низко, что мешало наблюдению, но можно было различить небольшую радугу в том месте, где прибой разбивался о риф в нескольких стах метрах от последнего мыса, который нам еще предстояло пройти и который вырисовывался на фоне неба темным силуэтом. На берегу мы разглядели какие-то неподвижные темные пятна. Внезапно одно из них медленно двинулось в сторону воды, между тем как несколько других быстро переместилось к лесу. Это были люди! Мы поспешили возможно теснее прижаться к рифу; к этому времени ветер ослаб настолько, что, казалось, плот вот-вот окажется с подветренной стороны острова. Было видно, как люди на берегу спустили на воду пирогу и двое гребцов повели ее вдоль подводной гряды с внутренней стороны. Потом они повернули и вышли сквозь расщелину прямо к нам, взлетая вверх на высоких гребнях.

Итак, в гряде имелся проход — наша единственная надежда! Теперь уже вся деревня открылась нашему взору, окруженная пальмовым лесом. Длинные тени от деревьев говорили о быстром приближении ночи.

Но вот гребцы уже приветственно машут нам, мы машем в ответ, и они налегают на вёсла. Это была настоящая полинезийская пирога с противовесом, и мы видели обращенные к нам коричневые лица двух гребцов. Как-то мы еще объяснимся! Я был единственным из экипажа, знавшим несколько слов на маркизском диалекте — плод пребывания на Фату-Хиве, — но ведь житель Скандинавии весьма ограничен в воз-можностях практиковаться в полинезийскбм языке.

Можете представить себе поэтому наше облегчение, когда один из туземцев, выпрыгнув из приставшей к плоту пироги, протянул нам с сияющим лицом свою коричневую лапу и крикнул по-английски:

— Гуд найт!

— Гуд найт, -- ответил я, слегка опешив. — Ду ю спик инглиш?

Туземец снова заулыбался и кивнул:

— Гуд найт, гуд найт.

Этим и исчерпывались все его познания в области иностранных языков, -- однако этого было достаточно, чтобы вознести нашего нового знакомца на недосягаемую высоту в глазах его более скромного приятеля, который держался в сторонке и только восхищенно улыбался, глядя на своего просвещенного друга.

— Ангатау? — спросил я, указывая на остров.

— Х’ангатау, — последовал, утвердительный ответ.

Эрик гордо кивнул головой, — он оказался прав, безошибочно определив по солнцу наше местоположение.

Я решился испытать свои силы:

— Маимаи хее июта.

Со времени пребывания на Фату-Хиве я запомнил, что это означает нечто вроде: «Хотеть идти на берег».

Оба туземца вскинули руки в сторону невидимого прохода, и мы повернули руль, решив попытать счастья.

В тот же момент со стороны острова подул умеренный ветерок; над лагуной нависло небольшое дождевое облако. Ветер грозил оттиснуть нас в сторону от рифа, и мы обнаружили, что «Кон-Тики» поворачивается на слишком малый угол, чтобы выйти к проходу. Немедленно за борт пошел якорь, но он не достиг дна. Надо было хвататься за вёсла и грести не откладывая, пока ветер не разгулялся. Мы спустили парус и вооружились каждый своим веслом. Я предложил по веслу и туземцам, которые стояли, наслаждаясь только что полученными сигаретами. Однако они энергично затрясли головой и с удивленным видом стали снова указывать в сторону прохода. Я по-вторил знак, что нам надо всем грести, и произнес раздельно: «Хотеть — идти — на — берег!». Тогда наш просвещенный знакомец нагнулся и завертел в воздухе правой рукой, произнося при этом:

— Бррррррррр!..

Было совершенно ясно, что он предлагал нам запустить мотор. Наши друзья решили, что находятся на борту своеобразного глубоко сидящего моторного судна. Пришлось провести их на корму и дать убедиться на ощупь, что наше судно не имеет ни корпуса, ни винта. Побросав от изумления сигареты, они поспешили присоединиться к нам, и вот уже с каждой стороны плота сидят по четыре гребца, энергично орудуя веслами. В ту же минуту солнце нырнуло в море за мысом, и ветерок с острова заметно посвежел. Казалось, плот не двигается с места.. Туземцы попрыгали обратно в пирогу и исчезли., Мы отчаянно гребли в сгущающихся сумерках, боясь, что плот вынесет обратно в море.

Остров уже исчез во мраке, как вдруг из-за рифа показались четыре пироги, везя целую кучу полинезийцев. Горячие рукопожатия, угощение сигаретами... С такими опытными мореплавателями на борту нам нечего опасаться, — уж они-то не дадут плоту уйти в море, и сегодня вечером мы ступим наконец на берег!

Мы поспешили впрячь все четыре пироги в плот при помощи длинных канатов, и вот они уже раскинулись веером впереди, словно собачья упряжка. Кнют прыгнул в надувную лодку и тоже занял место среди пирог, в качестве пятой упряжной собаки. Остальные члены экипажа снова вооружились веслами и уселись по краям «Кон-Тики». Начался поединок с восточным ветром