Путешествие на «Василиске»

По словам Хили-и, сюда-то нам и было нужно. Нет, трубка не доходила до самой вершины, а обрывалась невдалеке от нее, близ ныне закрывшейся фумаролы, из коей некогда вытек образовавший трубку поток лавы, однако позволяла миновать самые трудные участки склона. Помимо сего практического соображения, именно этим путем на Ома-апиа поднимались для совершения церемоний вождь и жрецы, а это значило, что лучшего во всех отношениях пути не найти.

Войдя внутрь, я словно очутилась в ином мире – в мире какого-то древнего мифа. Впереди лежал длинный темный коридор. Свет проникал внутрь лишь сквозь немногочисленные вентиляционные отверстия, сквозь них же свисали вниз плети цветущих лиан. Там и сям потолок украшали гирлянды тонких сталактитов, под которые приходилось осторожно подныривать по пути. Множество терпеливых рук украсили стены резьбой – милями изображений, нередко различимых только при свете факела, поднесенного поближе.

– Нужно показать это Сухайлу, – пробормотала я.

Том согласно кивнул. По всей вероятности, эти изображения не являлись драконианскими, однако не пробудить в ахиате исследовательских инстинктов определенно не могли.

Подъем – даже этим путем – был нелегок. Местами коридор становился так крут, что ноги соскальзывали с гладкого камня. После яркого света и несмолкающего шума верхнего мира темнота и тишина угнетали, переполняя душу мертвящей тоской. В скором времени я обнаружила, что мне не хватает рокота волн и нестихающего ветра. Легко можно было поверить, будто мы совершенно не движемся вперед, или что коридору нет конца, и мы обречены идти и идти сквозь тьму, останавливаясь лишь затем, чтобы зажечь угасший факел, пока не умрем от жажды: ни есть, ни пить в коридоре было нельзя.

– Тапу, – сказала Хили-и, и нам оставалось только подчиниться.

Конец у коридора, естественно, был – не пишу же я свои мемуары из заточения в пещерах Кеонги. Впереди показался свет, и, выйдя наружу, мы опять очутились в совершенно ином мире.

* * *

Цветущий лес, покрывавший нижние склоны, исчез без следа. Теперь нас со всех сторон окружали лишь папоротники да редкие колючие кусты – больше поблизости от вершины вулкана не растет ничего. Я оглянулась назад – туда, откуда мы пришли… Казалось, мы стоим на вершине мира: впереди простирался в вечность океан, за левым плечом возвышалась громада Алуко-о, направо тянулась цепочка прочих островов. С такой высоты не разглядеть было даже гребных каноэ – лишь крохотные искорки парусов, мелькавшие среди волн. Около дюжины подобных искорок длинным неровным строем шли между Кеонгой и соседней Лааной.

– Ящерицы-огневки обитают только вокруг активных вулканов? – спросил Том, возвращая мои мысли к работе.

Хили-и кивнула. Я вытащила блокнот и начала быстро писать.

– На каких вулканах в этом архипелаге они имеются? И сможем ли мы как-нибудь посетить другие? Возможно, обнаружатся межпопуляционные различия…

Хили-и со смехом поманила нас за собой.

– Вы еще и здешних ящериц не видели. Всему свое время.

Захлопнув блокнот, я переглянулась с Томом. Фальшивые нотки в ее смехе не укрылись ни от меня, ни от него – Хили-и явно пыталась отвлечь нас от мыслей о других островах. Отчего же кеонгане запретили нам покидать остров? Очевидно, дело было не в тапу: обо всех запретах религиозного толка, возникавших на нашем пути, нас вовсе не стеснялись предупреждать. Причина состояла в чем-то ином, и то, что о ней умалчивали, не могло не вызывать тревоги.

Однако в данный момент настаивать на своем было бы неразумно. Том погасил факел, и мы вновь полезли наверх – к кратеру, до коего было уже недалеко.

Кратер Ома-апиа оказался широкой впадиной, лишенной всякой жизни, окруженной кольцом чудовищных статуй. Подобного я не видела никогда в жизни: то были колоссальные каменные монолиты до десяти метров в высоту, причем большая часть фигуры приходилась на голову с едва заметным намеком на тело внизу. Столь же величественные, сколь и абстрактные, их грубые лица были обращены к центру кратера. Казалось, статуи пристально, терпеливо наблюдают за ним.

Пожалуй, Сухайла заинтересовали бы и они. Нет, они вовсе не являлись драконианскими: ни малейшего сходства с драконами, ни единого характерного признака драконианского искусства… и все же что-то в этих каменных часовых явно напоминало статуи из драконианских руин.

– Это боги-праотцы, – ответила Хили-и на вопрос Тома, коего я не расслышала. – Стоят на страже, чтобы предостеречь нас, если Ома-апиа проснется.

Я с трепетом вспомнила о том, что вулкан под ногами, возможно, и не относится к действующим, однако еще далеко не угас.

– А тот, второй пик тоже только дремлет? – спросила я, указывая на противоположную оконечность Кеонги, где высился Иосале.

– Теперь уже нет. Разве вы не знаете эту историю?

Мы покачали головами, и Хили-и начала рассказ.

Ома-апиа и Иосале были богами, сотворившими весь этот архипелаг – только не в дружеском согласии, а воюя друг с другом. Швыряя друг в друга камнями, они пробивали морское дно – и из воды, в огне и клубах пара, поднимались остров за островом.