Путевые впечатления. Юг Франции

Впрочем, все произошедшее можно было бы принять за сон, если бы посреди выступа кровли не осталась бы небольшая выемка на том месте, где черепицы провалились под ногами капитана Джеронимо.

Ну а если бы теперь кто-нибудь спросил наше мнение по поводу этой рукописи, сохранившей финикийский дом от грозившего ему разрушения, мы бы признались, что у нас есть веские основания подозревать в ее авторстве нашего друга Мери, равно как и в том, что ему удалось украдкой, с помощью благой уловки, подложить рукопись в старый сундук Морнье Мореля.

ОХОТА НА ШАСТРА

В Марселе есть один древний и свято чтимый обычай, происхождение которого теряется во тьме веков и который связан с перелетом диких голубей.

Дело в том, что марсельцы, сохранившие, как и жители Эгморта, из всех муниципальных привилегий лишь право носить ружья, все сплошь охотники.

На Севере, где человеку свойственна активность, охотник гонится за дичью, и, если только ему удается ее настигнуть, он никоим образом не полагает, что затраченный им труд хоть в малейшей степени уменьшит уважение к нему со стороны его земляков.

На Юге, где люди вялые и расслабленные, охотник поджидает дичь; на Юге дичь должна разыскать человека — разве не он венец творения?

Из этого и проистекает невероятный обычай, связанный с перелетом голубей.

Всякий марсельский охотник немного плутоват — я прошу прощения у читателей за использованное слово, но это общепринятое выражение — итак, повторяю, всякий марсельский охотник имеет свою огневую точку.

Объясним, что такое огневая точка.

Огневая точка представляет собой узкое углубление, вырытое в земле и покрытое кучей срезанных веток и сухой листвы. С обеих сторон этого укрытия стоят две или три сосны, на вершине которых выставлены напоказ голые остовы длинных деревянных жердей; обычно две из них расположены горизонтально, одна — вертикально. Эти жерди называют «вершьи».

Каждое воскресное утро марсельский охотник приходит до рассвета в свое логовище и закрывается ветками деревьев так, что из земли выступает только его голова, обычно покрытая выцветшей зеленой каскеткой, совершенно неразличимой на фоне сухой листвы. Таким образом, марсельский охотник невидим для всех глаз, за исключением ока Господня.

Если охотник сибарит, то в его норе есть табуретка, так что он может сидеть; если же охотник неприхотлив и опытен, то он просто-напросто стоит на коленях.

Он терпелив, ибо вечен — patiens quia aeternus.

Итак, марсельский охотник терпеливо ждет.

«Однако чего он ждет?» — спросите вы меня.

В обычное время года марсельский охотник поджидает дрозда, садовую овсянку, славку, малиновку или какую-нибудь иную птицу того же рода, но никогда его честолюбие не простирается до перепела. Что же касается куропатки, то для него это птица-феникс. Он верит, потому что слышал об этом, будто в мире существует одна-един-ственная куропатка, воскресающая из собственного пепла, и время от времени ее видят или до каких-либо великих бедствий, или после них, и ее появление — знамение либо милосердия Бога, либо его гнева. Вот и все. О зайцах мы вообще не говорим: в Марселе их принято считать сказочными животными, вроде единорога.

Но поскольку ни дрозды, ни овсянки, ни славки, ни малиновки не имеют никаких причин по собственному побуждению садиться на сосны, под которыми их поджидают, то, как правило, за марсельским охотником следует мальчишка, несущий несколько клеток, в каждой из которых находится какая-нибудь птица из числа тех, что мы перечислили; эти птицы, без стеснения купленные в порту, могут быть обоих полов: самцы предназначены призывать самок, а самки — самцов.

Клетки подвешиваются на нижних ветвях сосен, и птицы-пленницы приманивают вольных птиц. Несчастные пернатые, обманутые призывом своих сотоварищей, садятся на горизонтальных вершьях. (Хотя, следует признать, такое случается редко.)

Вот этой минуты и ждет охотник: если умения у него достаточно, он убивает их, если же оно отсутствует — промахивается.

Однако, как правило, умения марсельскому охотнику недостает. Ведь ловкость приобретается опытом.

Вот подсчет, предложенный Мери.

Марсельский охотник приходит на свой пост раз в семь дней.

В одно воскресенье из семи птица усаживается на вершье.

Из семи птиц убитой оказывается одна.

В итоге, с учетом покупки участка земли, ружья, птиц и затрат на содержание огневой точки, каждая убитая птица обходится ему в пятьсот или шестьсот франков.

Однако в тот день, когда охотник подстреливает птицу, в глазах своего семейства он становится великим, словно Нимрод пред Господом.