Путевые впечатления. Юг Франции

Дело в том, что каждый обитатель Марселя владеет собственной бастидой и многие из тех, у кого есть загородный дом, не имеют дома в городе. А поскольку обычно каждый добирается до своей бастиды пешком, то их строят как можно ближе к воротам города, через которые туда направляются; в итоге, чтобы все эти домики оказались в пределах досягаемости для своих владельцев, им приходится жаться друг к другу, что и происходит на самом деле. Нет ничего более непритязательного, чем эти домики: в них нет ни дворов, ни садов. Бывают такие случаи, когда на четыре соседних домика приходится всего одно дерево, и это еще не самые бедные среди них.

С Нотр-Дам-де-ла-Гард мы спустились к Каталанскому порту. Каталанский порт представляет собой одну из достопримечательностей Марселя.

Однажды на необитаемой косе вблизи маленькой бухточки обосновалось таинственное поселение: неизвестные пришельцы попросили позволения у марсельской коммуны превратить эту бухту в свою гавань, а на косе построить свою деревню, и коммуна ответила согласием на просьбу этих морских бродяг.

С того времени они там и находятся, живя в домах, построенных странным образом, говоря на неведомом языке, вступая в браки только между собой и каждый вечер вытаскивая свои суденышки на песок, как это делали моряки во времена Вергилия.

Тем не менее в течение одного или двух последних веков небольшое поселение стало уменьшаться с каждым годом. Еще через полвека оно совсем исчезнет, как исчезает все необычное и живописное. Наша счастливая цивилизация испытывает ужас перед всем, что находится как ниже, так и выше ее уровня. Именно эта цивилизация истребляет бедных каталанцев.

Мы расстались друг с другом, условившись встретиться вечером в театре; после спектакля нам предстояло поужинать у Сибийо: Мери покинул меня, чтобы заказать ужин и отыскать охотника с огневой точкой.

Я пришел в театр в назначенное время и обнаружил там Жадена и Мери, поджидавших меня вместе с тремя или четырьмя другими приглашенными к ужину гостями. В первую же минуту я поинтересовался у Мери, нашел ли он для меня обещанного охотника.

— О да, — ответил он, — и знаменитого!

— Вы уверены, что он от нас не ускользнет?

— Он далек от этого: я ему сказал, что вы охотились на львов в Алжире и на тигров в пампасах.

— И где же он?

— А вон там, смотрите, в оркестре!

— Третья виолончель?

— Нет, четвертая, там, смотрите, там!

— Прекрасно вижу.

— Так вот, это он!

— Надо же, как странно!

— Он совсем не похож на охотника, не правда ли?

— По правде сказать, да!

— Так вот, вы еще меня поблагодарите за это знакомство.

Успокоенный этим обещанием, я перенес свое внимание на спектакль.

Театр Марселя не лучше и не хуже других: комедии там ставят чуть лучше, чем в Туре; оперы чуть хуже, чем в Лионе, мелодрамы почти так же, как в Фоли-Драматик, а водевили — как везде.

По чистой случайности, театральный зал в тот вечер был полон: маленькая итальянская труппа, находившаяся в Ницце, в одно прекрасное утро пересекла Вар и явилась исполнять Россини в Марселе, где она имела громаднейший успех. Поскольку все в этой труппе говорят по-провансальски, марсельцы вообразили, что они любят итальянскую музыку.

Я не безумный меломан и никогда не бываю подвержен страху пропустить несколько нот настолько, чтобы отвлечься от моих постоянных изысканий, а потому поднял кверху голову, желая рассмотреть знаменитый плафон Ре-аттю, о котором мне много рассказывали. На нем были изображены Аполлон и музы, забрасывающие цветами Время. Несмотря на избитость сюжета, плафон в самом деле заслуживает своей репутации: это то, что надо посмотреть, находясь в Марселе.

Однако я не дал бы своим друзьям совет разглядывать этот плафон в те дни, когда в театре играют оперу.

«Семирамида» — ибо играли, конечно же, «Семирамиду» — закончилась. Мери подал условный знак четвертой виолончели, и музыкант понимающе ответил кивком. Жест Мери подразумевал: «Мы ждем вас у Сибийо», а кивок музыканта означал: «Я отнесу инструмент домой и через несколько минут присоединюсь к вам». Два глухонемых не могли бы за столь короткое время сообщить больше друг другу.

И в самом деле, едва только мы собрались у Сибийо, как появился наш охотник. Мери представил нас друг другу, и все сели за стол.