Путевые впечатления. В России. Часть вторая

Набатному колоколу также был вынесен приговор, как и всему, что имело отношение к этой драме, еще более страшной по своим последствиям, чем по основному своему событию. Колокол был осужден на вечное изгнание; отрубив у него одно ухо, его высекли кнутом и лишили гражданских прав, то есть ему было навсегда запрещено звонить.

В 1847 году жители Углича просили помиловать их колокол; помилование было даровано, и эту новость сообщили губернатору Сибири.

В Иркутске, где находился опальный колокол, были устроены большие торжества: епископ восстановил его в правах и ссыльные приготовились проводить его с пением и гирляндами цветов, как это было заведено, когда кто-нибудь из них получал помилование.

Но не учли одного: расходов, которые повлекло бы за собой это возвращение за восемьсот льё. Когда подсчитали и поняли, что расходы составят около десяти-двенадцати тысяч рублей, никто не пожелал их оплатить, и колокол остался в изгнании.

Однако гражданские права были ему возвращены, и именно в этот колокол теперь звонят в знак радости, когда какой-нибудь ссыльный получает помилование.

Мы изложили исторический факт в том виде, в каком он вырисовывается по протоколам Бориса Годунова.

А теперь — легенда, основывающаяся на аксиоме: "Ищи того, кому преступление выгодно, и ты найдешь виновного".

Но лишь один человек был заинтересован в смерти юного Дмитрия — Борис. А потому обвинили Бориса.

И вот какие толки против него поднялись в народе.

Царица уже давно разгадала цареубийственные намерения Бориса и бдительно охраняла сына. Летописец Никон определенно говорит, что было предпринято несколько попыток отравить царевича, но все они провалились.

И тогда Борис, видя, что яд не смог причинить ребенку вреда, решился действовать кинжалом.

Некоторое время он тщетно ищет убийц; но вот какой-то молодой дворянин из окружения царя Федора приводит к нему человека, готового ради денег на все.

Этот человек — Битяговский. Его сын, его племянник Качалов и он убьют царевича.

Но, как если бы троих было недостаточно для убийства десятилетнего ребенка, они втягивают в заговор сына няньки, Осипа Волохова, и дворянина по имени Третьяков.

Эта банда убийц привлекает на свою сторону няньку, и Василиса берется увести царицу.

Мальчик остается на какое-то время один на крыльце дворца. Все убийцы на своих местах.

Тогда Осип Волохов первый подходит к мальчику и, положив руку на его ожерелье, чтобы устранить всякое препятствие и открыть дорогу клинку, говорит:

"У тебя, государь, новое ожерелье?"

"Нет, старое", — отвечает юный князь.

Едва произнеся эти слова, Дмитрий почувствовал нанесенный ему удар и закричал, ибо пока он был лишь легко ранен.

На крик царевича прибежали другие убийцы и добили его.

Но при этом же крике звонарь собора, все видевший и все слышавший, проскользнул в церковь и ударил в набат.

С этого момента оба рассказа более не противоречат друг другу и становятся похожими.

Читатель волен отдать предпочтение той или другой версии, если только он не пожелает принять третью, которую мы предъявим ему в связи с Лжедмитрием.

Но, во всяком случае, народная молва единодушно обвиняла Бориса.

Через некоторое время после смерти юного Дмитрия царица Ирина, вопреки всем ожиданиям, забеременела. Для России это было великой радостью. Но Ирина разрешилась девочкой.

В то время в России еще не существовало закона, позволявшего женщине наследовать престол. Бориса обвинили в том, что он устранил настоящего младенца царицы, который был мальчиком, и подменил его девочкой. Девочка эта умерла; Бориса обвинили в том, что он ее отравил.

Наконец, в 1598 году Федор умер, и, хотя эту смерть предвидели давно, убийцей снова объявили Бориса.

В этом роке, преследовавшем последних потомков династии Рюриковичей, и в этом восхождении Бориса на престол есть что-то от ужасной легенды о Макбете.

Борис призвал трех гадателей и стал допытываться у них, что ожидает его в будущем.

"Ты будешь царствовать", — сказали они ему.

"О!" — вне себя от радости воскликнул Борис.

"Но ты будешь царствовать всего семь лет", — добавили гадатели.

"Что за беда! Хоть и семь дней, лишь бы царствовать", — сказал Борис.

Вот эти исторические воспоминания и влекли меня в Углич: я хотел увидеть дворец юного царевича, сохранившийся в том виде, каким он был в пору его гибели. Я хотел увидеть сбереженные реликвии, оставшиеся от этого предпоследнего потомка Рюриковичей.

Дворец царевича стоит между двумя церквами; в той, чья колокольня накренилась, находился колокол, послуживший набатом.

Пока мы поднимались по склону холма, на котором расположен Углич, стемнело; накрапывал мелкий дождь, сопровождаемый холодным северным ветром. Со мной пошли все офицеры, полюбопытствовавшие взглянуть на Углич, который большая часть из них никогда не видела.

Музыканты остались на борту парохода.

Все было заперто.

Мы послали за ключами; к великому моему удивлению, явились два или три священника и все ризничие.