Радужное тело и воскресение. Духовное достижение, растворение материального тела и случай Кхенпо Ачо

Можно выделить несколько периодов развития учения, которое получило название дзогчен, «девятой колесницы» систем ньингма и бон. В VII в., в начале превращения Тибета в центральноазиатскую империю, когда разнообразные буддийские учения сопровождали монахов, паломников, торговцев и государственных чиновников на Шёлковом пути, ситуация была не вполне понятной. В этот период слово «дзогчен» ещё не использовали, однако в обращении уже были антологии выдержек из сутр²⁶⁹, предполагавшие наличие такого подхода к духовной практике, как дзогчен. За этим периодом последовало прибытие Падмасамбхавы и других нетибетских мастеров во время правления Трисонга Децена (742–797), в расцвет империи, в тот период, когда монархия спонсировала буддизм как официальную религию тибетского государства. Именно в эту эпоху такие мастера, как Вайрочана, Манджушримитра, Вималамитра, Падмасамбхава и прочие, передали ряд основополагающих учений, которые связывают с траекторией дзогчен в последующие века. Буддийские учреждения процветали вплоть до правления Лангдармы (Tri du dumten), которому приписывают «преследование» буддизма около 842 г.; по сути, это так называемое преследование, по всей видимости, представляло собой принятие политики, строго ограничившей государственную поддержку монашеского буддизма

²⁷⁰. Ограничения и «сокращения бюджета» были ответом на экономический кризис, который произошёл, когда тибетцы – усвоив миролюбивые взгляды буддизма, опекаемого государством, – перестали расширять свою империю. После убийства Лангдармы империя пережила ряд восстаний (первое произошло в 869 г.)²⁷¹

и стала дробиться на ряд небольших государств, каждым из которых управляли аристократические кланы конкретных регионов. Некоторые из них заявляли, что происходят от династии Ярлунг – династии императорской семьи. Этот период, которым завершается первое проникновение (snga dar) буддизма, порождает эпоху, которую в тибетской историографии называют «тёмным веком», или «веком фрагментации», из-за политического хаоса и печально известного распространения неортодоксальных тантрических практик. Утверждают, что в этот период, примерно в 850–1000 гг.

нгагпа (местные практики тантры, не-монахи) применяли практики буддизма ваджраяны в целях колдовства и шаманизма, содействуя актам насилия, чёрной магии и сексуальной распущенности. Как мы знаем из первых жизнеописаний Миларепы, вообще это было обычной чертой практики ваджраяны – использовать магию в мирских целях, в том числе ради мести и запугивания. Однако это не должно удивлять, потому что оригинальные санскритские тексты тантрических циклов таких божеств-покровителей, как Хеваджра, Чакрасамвара, Ваджракилая и другие, действительно содержат подобные магические ритуалы. Магия²⁷²

глубоко укоренена в традиции южноазиатских религий и восходит к Атхарваведе и, скорее всего, самым архаичным слоям человеческой истории. Именно магия дала начало «трансгрессивному» измерению тантрической практики среди раскованных махасиддхов, и именно магия сделала этих самых махасиддхов предметом преданности и поддержки в аристократических кругах Индии и Тибета. Государство нуждалось в ритуалах защиты и экзорцизма, которые могли обеспечить тантрические мастера. Такие ритуалы совершал Падмасамбхава от имени тибетского государства, чтобы избавиться от противодействия сверхъестественных сил основанию буддийских храмов и монастырей на землях, подчинённых архаичным горным божествам. Этот имперский период, а также следующий «тёмный век» распада, имел решающее значение для развития дзогчен как отдельного подхода в контексте традиций, которые позднее будут называться бон и ньингма. Как мы увидим, этот период не был во всех отношениях «тёмным»²⁷³.