Радужное тело и воскресение. Духовное достижение, растворение материального тела и случай Кхенпо Ачо

Николини-Цани говорит: «Поэтому обретение покоя и радости, как оно описано здесь, – вход в истинную сущность реальности, которую отличает состояние всепроникающего сияния»¹⁸¹. Такой взгляд многократно выражается в буддийских тантрах и, конечно же, в дзогчен. Интересно, что собеседник Мессии – Симон Пётр. Стоит напомнить, что Пётр считался основателем Престола Антиохии, источником богословия Церкви Востока. Недоумение, которое он выражает, – отражение опыта христиан церкви Востока во время их трудной встречи с буддизмом и даосизмом. Не только сотериологические системы этих традиций кардинально отличаются, но даже основные вопросы и проблемы буддизма и даосизма почти незнакомы арамейско-эллинистическому миру, откуда в своей миссии в Центральную Азию и на Дальний Восток отправляется Церковь Востока. По всей видимости, лишь отдельные точки соприкосновения с евагрианской созерцательной траекторией связывают эти традиции. Вероятно, отголоски Евангелия от Фомы, «Трактата о Воскресении» и других христианских апокрифических источников, используемых манихеями, позволяют автору этого текста сформировать жизнеспособный христианский ответ на буддийские вопросы, вводя их в христианский контекст. Можно ли в этом тексте узнать христианский? Отвечает ли он в искусности и глубине подходам, что обсуждались тогда в контексте буддизма в Индии, Китае и Тибете? Интересно, что Цзинцзин, предполагаемый автор этого труда, переводил «Сатпарамита-сутру» совместно с буддийским монахом по имени Праджня. Хотя утверждают, что критики в лице китайских буддистов не очень ценили этот перевод, его существование подтверждает, что наш автор имел рабочие связи с махаянскими буддистами Центральной Азии (Праджня был Ху

¹⁸²), то есть тем же религиозным контекстом, из которого именно в то время возникли антологии сутр изначального дзогчен.

Симон Пётр, подумай, может ли моё тело иметь необычайный облик и [выглядеть?] отличным от [тел обычных людей]. Десять принципов [лежащих в основе реальности]¹⁸³

можно обобщить в виде «четырёх приобретений». Четыре приобретения¹⁸⁴ известны мне не посредством [чувственного знания], и я не созерцаю десять принципов посредством опыта [зрительного восприятия]. Для наставления людей [я сейчас] пользуюсь вымышленными именами¹⁸⁵

. Как быть человеку, если он не способен обрести постижение или видение истинного учения [об истинной сущности реальности]? Если бы было постижение или видение, то было бы тело; если бы было тело, то были бы также разумные существа; если бы были разумные существа¹⁸⁶, также было бы желание и умственное действие: обладать тем, чего человек желает и ради чего действует, – вот что мы понимаем под эмоциями и страстями. Те, которые имеют эмоции и страсти, воистину не могут избежать всевозможных страданий и боли и очень далеки от обретения полноты покоя и радости. Потому я говорю об отсутствии желаний и отсутствии умственных действий, оставлении сферы порочности¹⁸⁷

и о погружении в колодец незагрязнённых. Отказавшись от порочности¹⁸⁸, можно стать чистым – это соответствует пустоте¹⁸⁹, излучающей благодать и свет; можно сделать всю реальность сияющей. Когда вся реальность делается сияющей – это и называют путём покоя и радости.