Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Как раз о том! И в супружестве человек должен иметь определенную свободу… Ну… свободу общаться с другими людьми. Подозрительность никогда не доводит до добра. Разве так можно? Стоит мне поговорить с какой-нибудь хорошенькой женщиной, ты тотчас начинаешь думать, будто я в нее влюблен… — Он внезапно умолк и раздраженно пожал плечами.

— Ты в нее влюблен, — сказала Кристина.

— Не глупи, дорогая! Мы с нею всего лишь обменялись парой фраз.

— Неправда!

— Господи помилуй! Кристина, не ревнуй меня к каждому смазливому личику. Не стоит превращать это в привычку.

— Это не просто смазливое личико, Пат. Дело совсем не в этом… Она злая. Опасная. Она погубит тебя… И вообще лучше нам уехать отсюда.

Патрик Редферн выпрямился и скорчил негодующую мину, отчего стал и вовсе похож на мальчишку.

— Не будь смешной, Кристина! — бросил он вызывающе. — А то еще поссоримся.

— Я не хочу ссориться с тобой.

— Тогда веди себя разумно… А сейчас, дорогая, может, вернемся в отель? — предложил Патрик.

Он встал. После короткого раздумья она поднялась тоже.

— Вот и хорошо, — прошептала она.

В соседней нише Эркюль Пуаро сокрушенно покачал головой. Кое-кто может чувствовать угрызения совести, случайно подслушав доверительный разговор, но он отнюдь не испытывал неловкости. В конце концов, как он объяснил позже своему другу Гастингсу, начинало попахивать убийством.

— Убийством? — удивился тот. — Ведь еще ничего не произошло.

— Но, mon cher[158], оно уже явственно давало знать о себе, — вздохнул Пуаро.

— Почему же вы не предотвратили его?

Знаменитый детектив снова вздохнул и повторил слова, которые уже однажды произнес в Египте. Он сказал тогда, что очень трудно помешать тому, кто решил совершить преступление. Он не видел в происшедшем своей вины. По его мнению, убийство было неизбежным.

Глава 3

1

Розамунд Дарнлей и Кеннет Маршалл сидели на скале, возвышающейся над бухтой Чаек. Это уединенное место, поросшее мягкой низенькой травкой, находилось на восточной стороне острова, и постояльцы отеля приходили сюда по утрам купаться, когда хотели побыть в одиночестве.

— Хорошо оказаться подальше от людей, — сказала Розамунд.

— Гм, да, — рассеянно пробормотал ее спутник, который, лежа на животе, вдыхал аромат травы. — Приятно пахнет, а? Помнишь приморские дюны в Шипли?

— Более или менее.

— Славные были времена.

— Славные.

— А ты почти не изменилась, Розамунд.

— Я? Еще как изменилась.

— Знаю… знаю, что тебе посчастливилось стать известной и богатой… Но в чем-то ты прежняя, Розамунд.

— К сожалению это не так.

— Ты не осталась такой же?

— Нет. Жаль, Кен, что мы не способны сохранять свои милые юношеские черты и верность возвышенным идеалам, которым мы тогда поклонялись.

— Не знаю, дорогая моя, были ли твои юношеские черты так уж милы. Частенько ты становилась ужасно свирепой. Однажды так на меня разозлилась, что едва не удушила.

Розамунд рассмеялась.

— А помнишь, как мы взяли Тоби, чтобы охотиться на водяных крыс?

Некоторое время они предавались воспоминаниям о давнишних своих приключениях. Потом наступила пауза. Розамунд принялась вдруг играть замком своей сумочки.

— Кеннет, — сказала она наконец.

— Да, — отозвался он глухим голосом, так как продолжал лежать, уткнувшись лицом в траву.

— Ты не рассердишься на меня, если я сейчас скажу тебе ужасную дерзость?

Он перевернулся на спину и сел.

— Вряд ли я могу посчитать дерзостью что-либо сказанное тобой. Тебе, Розамунд, можно все.

Кивком головы она дала понять, что оценила эти его слова, но не показала виду, как ей это приятно.

— Кеннет… Почему ты не разводишься с женой?

Он изменился в лице, оно застыло, тут же утратив добродушно-беспечное выражение. Капитан Маршалл достал из кармана трубку и начал набивать ее.

— Извини, если я тебя обидела, — тихо сказала Розамунд.

— Ты меня не обидела, — спокойно ответил он.

— И все-таки почему?

— Ты ничего не понимаешь, моя девочка.

— Или… или ты так сильно ее любишь?

— Не в том суть! Но ведь она моя жена.

— Знаю, но… Но эта особа… так сказать, не самой лучшей репутации.

Он задумался, продолжая тщательно уминать табак в трубке.

— Наверное, ты права.

— Ты мог бы развестись, Кен.

— Милая моя! Ты не должна говорить о таких вещах. Если мужчины теряют от нее голову, это еще не значит, что и она от них без ума.

Розамунд проглотила колкую реплику, которая уже готова была сорваться с языка. Но тут же заговорила снова:

— Ты мог бы устроить, чтобы она потребовала развода по твоей вине — раз тебя задевает иной вариант.

— Наверняка мог бы.

— И должен, Кен! Говорю тебе совершенно серьезно. Ведь у тебя ребенок.

— Линда?

— Да, Линда.

— А при чем тут она?

— Арлена ее недолюбливает. В самом деле, Кен. А твоя дочь очень впечатлительна и все чувствует.

Кеннет Маршалл поднес зажженную спичку к трубке и принялся раскуривать ее, говоря между затяжками:

— Да… Тут есть над чем подумать… Арлена и Линда не очень ладят друг с другом. У нас в семье не самые лучшие условия для молодой девушки… Меня немного удручает такое положение.

— Линда мне нравится, — сказала мисс Дарнлей. — Очень нравится. В ней есть какая-то… какая-то нежность.