Разочарованный странник

После богослужения отец Георгий спустился с нами в специально устроенную под храмом комнату для отдыха служащих священников. Иногда им приходилось ночевать в этой комнате, если рано утром нужно было служить литургию. Почему-то так получалось, что священники, как правило, жили в противоположном от места служения конце Москвы. Тот же отец Георгий, когда служил в церкви мучеников Адриана и Натальи на Ярославском шоссе, то жильё ему дали где-то на Юго-Западе. А когда он стал служить в Коломенском, то его переселили куда-то во Владыкино.

Прослушав мой рассказ о ночном происшествии, отец Георгий ответил однозначно: нужно освятить квартиру. И конечно же для этого мы попросили его приехать к нам (вот опять же: где Коломенское и где Химки). Он согласился и назначил день, когда сможет приехать. А пока из требника прочитал над нами «Молитву запрещательную святаго Василия над страждущими от демонов» и велел, чтобы мы, придя домой, покропили в квартире Крещенской водой со словами «во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь». Ну и конечно же дал нам почитать обещанные книги. Первая из них называлась «Симонах Филипп, основатель Пещерной обители и Киновии Боголюбивой Богоматери, при Гефсиманском ските, близ Свято-Троицкой Сергиевой Лавры». Вторая: «О жизни и подвигах старца-затворника Гефсиманского скита, что близ Троице-Сергиевой Лавры, иеросхимонаха Александра». И третья: «Иеросхимонах Порфирий (очерк)», о сыне схимонаха Филиппа, подвизавшегося вместе со своим отцом в Гефсиманском скиту. То есть все три книги были об основателях и подвижниках Гефсиманского скита.

В тот день, когда отец Георгий приехал освящать квартиру, он, конечно, сразу удивился увиденному.

– Да у вас тут прям настоящая келья, – воскликнул он, войдя в комнату.

Накануне мы с Дмитрием в каждой комнате, на кухне и в коридоре наклеили на стенах под самым потолком нарисованные на бумажках крестики. В комнатах и на кухне наклеили такие крестики на всех четырёх стенах, а в прихожей только над входной дверью. И напротив каждой стены поставили зажжённые свечи – где на стол, где на стул или прямо на пол. Во время чина освящения жилища отец Георгий кисточкой помазал освященным маслом каждый крестик. Мы помогали ему, разжигали кадило, расставляли свечи, что-то батюшка давал нам читать.

После освящения квартиры мы уселись обедать. Дима приготовил его любимое мясо с картошкой в горшочках. Это очень вкусно. И потом за чаепитием отец Георгий рассказывал о своей учебе в семинарии, об отце Адриане и много всего интересного, что могло бы быть для нас полезным. Прощаясь с нами в коридоре, отец Георгий постучал указательным пальцем по двери и посоветовал написать и приклеить сюда молитву святителя Иоанна Златоуста, которую бы мы читали перед выходом из дома, и он записал её нам на клочке бумаги. Потом я переписал молитву славянским шрифтом и аккуратно приклеил на дверь. И с тех пор перед выходом из дома мы прочитывали эту молитву, осеняя дверь, то есть свой путь и намерения, крестным знамением: «Отрицаюся тебе сатана, гордыни твоей и служению тебе, и сочетаюся Тебе Христе, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь.» В общем, оградили мы себя со всех сторон от всякой нечисти.

Конечно же после приезда я не забыл Сергея Васильевича. Но когда я позвонил ему домой, то его брат сказал мне, что Сергея положили в больницу на операцию – удаление желчного пузыря. Лежал он в больнице на Фрунзенской, и я поехал его навестить, взяв с собой бумажную иконку Спаса Нерукотворного, подаренную наместником Оптиной пустыни.

Сергей Васильевич лежал в отделении на втором этаже. В большой палате стояло шесть коек, на двух из которых были свёрнуты матрасы. Увидев меня, Сергей Васильевич очень обрадовался, закрыл книжку, и положил её на тумбочку.

– О! Путешественник вернулся! Рад тебя видеть.

Мы тепло пожали друг другу руки.

– Ну, садись рассказывай, где побывал, что видел? – спрашивал, улыбаясь Сергей Васильевич.

Я взял табурет и присел возле кровати.

– Да, у меня-то всё нормально. Везде, где нами было намечено, побывали. А что у тебя, Сергей Васильевич? Ты лучше расскажи, как себя чувствуешь, что врачи говорят?

– Ну, вот сделали операцию, разрезали меня как селёдку и удалили желчный пузырь, – тихо засмеялся он.

– А я тебе иконку вот привёз из Оптиной. Ну, то есть вообще-то она из Иерусалима привезена наместником Оптиной, и он вот нам их дарил.

– Любопытная какая икона, необычная, – заметил Сергей Васильевич. Он перекрестился, приложился к образу Спасителя и поставил иконку на тумбочку, прислонив к стене.

– А на обратной стороне печать, на которой написано, что это благословение Святого града Иерусалима, – добавил я.

Сергей Васильевич снова взял иконку, посмотрел на обороте и поставил на место.

– Ну, а я вот лежу пока, читаю. Доктор сказал, что скоро выпишут, вот только там затянется немного. А то, говорит, швы разойдутся.

– А чего это кровати пустые? Этих уже выписали? – спросил я.