Репортаж без микрофона

Я принимал некоторое участие в создании двухсерийной документальной ленты о футболе Грузии. Правда, на съемки не выезжал и снятый по сценарному плану материал увидел уже на мониторе монтажного стола. Естественно, интервью с Махарадзе в фильме отводилось значительное место. Но наряду с ним высказывались и вспоминали игроки-звезды минувшего, и каждый из них очаровывал колоритом облика и манерой говорить. Тем не менее я пожалел, что не построил сюжет всей картины на роли для Константина Ивановича. В наш фильм вошел в основном его рассказ о разговоре Бориса Пайчадзе с ленинградским судьей, не вникнувшим в манеру игры великого форварда и свистнувшим ему, фиксируя нарушение правил. Я уже не помню нюансов конфликта, но изображенного народным артистом Пайчадзе не забуду до конца дней. В игре капитана тбилисского «Динамо» я видел в детстве, и точное впечатление о нем складывалось у меня под влиянием людей постарше. Но теперь я готов поспорить с любым, что видел игру центрфорварда воочию – выдающийся лицедей, показывая, каким был Пайчадзе, передал его суть. И как жаль, что мы не решились стилизовать фильм о великих футболистах под театр одного Артиста: нет сомнений, что мастер комментария перевоплотился бы во всю команду.

Крупность фигуры Котэ Махарадзе, поднявшего общекультурный статус самого жанра спортивного репортажа, прежде всего в особом характере его достоинств.

Я, повторяю, не прибегнул в слове о нем к преувеличениям. Не скрою, знал и знаю аналитиков футбола и поискушеннее. Не отнес бы батоно Котэ и к журналистам в чистом виде, а если бы и отнес, то первым бы не поставил. Не переоцениваю и книгу, им написанную. Но кто еще из больших артистов смог бы превратить футбол – искусство для широких масс – в свой лирический дневник?

Надежда Озерова

Озеров и Махарадзе. Духовные братья

Сколько лет вместе. Дружили, работали, делили радости и печали. Они были духовными братьями. Их связывала любовь и уважение. А еще – преданность своему делу. Между ними не было соперничества. Они делали одно дело. Это были личности, аристократы духа. Сейчас, увы, таких нет.

Сколько себя помню, имя Махарадзе в семье Озеровых произносилось с благоговением и придыханием. До сих пор в нашей квартире висит чеканка, подаренная Котэ Ивановичем. Отец и дядя – известный кинорежиссер Юрий Озеров – гордились дружбой с этой выдающейся семьей. Котэ Махарадзе – прекрасный артист, великий спортивный комментатор, человек, которому Бог подарил столько талантов, но для нашей семьи – он просто очень родной и близкий человек.

Я вспоминаю, как однажды, уже после развала СССР, на своем маленьком автомобиле «Ока» везла Котэ Ивановича в «Останкино» на прямой эфир спортивного канала. Он очень переживал, когда пришлось оформлять ему пропуск как иностранцу. Сколько лет отдано Гостелерадио. Это был его дом, его жизнь, его работа. Но изменился мир…

А жизнь идет своим чередом. И отец, и Котэ Иванович продолжают жить вместе с нами. Ведь любовь никогда не перестает, она не может прекратиться, это часть нас.

Я точно знаю, что они у Бога вместе, радуются и огорчаются за своих детей, посмеиваются над нашими мелкими земными проблемами.

И ждут, ждут встречи с теми, кто их любил, любит и будет любить всегда.

Геннадий Орлов

Три путешествия в Грузию

Константин Иванович Махарадзе, именуемый всеми друзьями и поклонниками его таланта «Котэ», совмещал службу в театре с работой на грузинском телевидении. В эфире он выступал ведущим спортивных программ, вел телерепортажи… Особенно ему удавались футбольные. Его талант лицедея и режиссера помогал раскрывать не только суть игры, но и характеры действующих лиц спортивной драмы. За счет его сопереживающего, доброжелательного отношения к каждому исполнителю создавалась особая аура, которую явственно ощущали телезрители…

Мы познакомились с Котэ в середине семидесятых, когда он прилетал в Ленинград на встречи «Зенит» – «Динамо» (Тбилиси). После каждого матча я пытался пригласить его в ресторан, но он неизменно и всегда очень деликатно отклонял мое приглашение, и мы всякий раз после матча направлялись к его землякам, жившим в Ленинграде: неоднократно мы были в гостях у руководителя строительного треста Г. Эгутия, в квартире семьи Мирилашвили, у других ленинградских грузин…

В то время считанное количество комментаторов не-москвичей было допущено к ведению прямых репортажей по Центральному телевидению, в том числе Котэ и я. И, конечно, мы чувствовали особо пристальное внимание со стороны коллег из Останкино. Скажу сразу, что главный редактор спортивной редакции Александр Владимирович Иваницкий поддерживал нас, был на редкость доброжелателен. Довольно часто с Котэ мы встречались на летучках, а в 1979 году вместе работали на летней Спартакиаде народов СССР. Ну а приезжая на матчи в Тбилиси, разумеется, я попадал в круг общения местных телевизионщиков: Давида Клибадзе, Давида Асатиани, Джамлета Хухашвили и Котэ.