Революция

До этой минуты они почти не разговаривали. Мартин лишь командовал, а Логан подчинялся, добросовестно и исправно. Своеволие проявлялось лишь в том, что он никогда не обращался к Мартину по званию, но инженеру это было безразлично.

– Ты не согласен?

– Не в согласии дело. Мы исполняем долг. У каждого он свой.

– Ты веришь, что мы в конце концов войдем в Селайю?

– Мы для этого и стараемся.

– Тогда я уж и не знаю, что тебе сказать. Столько лобовых атак… и в прошлый раз, и в этот… и такие жуткие потери… чуть ли не каждый десятый погиб. – Логан сощурил глаз и понизил голос, чтобы остальные не слышали. – Наш генерал Вилья, кажется, тот еще полководец, а?

– Это верно, – согласился Мартин.

– Он привык, что противник не выдерживает яростных лобовых ударов… Но тут дело пошло не так. – Логан взглянул на свою перевязанную кисть. – Вчера целый день наблюдал, как наши откатываются, бегут, потому что стрелять нечем, патронташи пустые, а для новой атаки у них уже и силы не те, да и их самих все меньше. Такое было и накануне, и неделю назад… Их бьют, как мух, но Вилья снова приказывает наступать, а беглецов расстреливать.

У Мартина снова заныла давняя рана на бедре. Чтобы уменьшить давление, он наклонился вбок, перенес всю тяжесть тела на другую ногу, крепче упершись в стремя, проехал так сколько-то и сел как прежде.

С севера доносилась стрельба. Треск винтовок и грохот орудий. Логан, насвистывавший «Валентину», взглянул в ту сторону.

– Похоже, бой идет уже в городе или на самых подступах… Как считаешь?

– Это возможно, – согласился Мартин.

Добрались до ручья. Мартин приказал остановиться, а сам выехал вперед оглядеть окрестности. Все было спокойно. Он махнул своим, и когда те приблизились, поравнявшийся с ним Логан озабоченно уставился на север.

– Не нравится мне… Я уже видал такое. И это мне не нравится.

– Всегда можешь вернуться в Штаты, – насмешливо бросил Мартин.

Американец был задет всерьез.

– Хотел меня обидеть? Не получилось у тебя. Я подписал контракт и получаю жалованье. Кто не выполняет своих обязательств, тот не мужчина.

– Это так. Но война-то не твоя.

– Если так рассуждать, то и не твоя тоже.

Мартин на миг задумался.

– Не знаю, что тебе сказать на это. В известной мере ты прав.

С неба снова закапало. Логан задрал голову, с досадой рассматривая низкие темные тучи. Поднял ворот куртки.

– Странный ты малый все же…

– …сказал чугунок котелку. Или, как спрашивал герой в одной книжке: «…А не странен кто ж?»

– Нет, в самом деле… – прищелкнул языком американец. – Со мной все ясно и понятно: здесь, в Мексике, мне платят недурные деньги, спиртное дешево, а женщины покладисты…

– Ну да, чего еще ирландцу надо от жизни?

Логан рассмеялся. Какое-то время они ехали молча, а потом он заговорил снова:

– Ну так вот, ты – другое дело. Мы не очень-то хорошо знакомы, но всякий раз, как встречаемся, думаю: вот этот малый, который как бы просто мимо проходил. Он вроде бы здесь – и не вполне здесь, идет своей дорогой, а куда – черт его знает.

Мартин ответил не сразу, потому что всматривался в берега речонки. Она еще не скоро останется позади. Ночью, по дороге туда, она служила укрытием, а вот когда обратно, стала опасна. Каждый куст, каждый взгорбок или лощинка могли таить опасность.

– Я делаю революцию, как и ты, и все остальные. Прочее не важно.

– Так-то оно так, но погляди, во что превратилось все, что мы заваривали в Хуаресе с покойным Мадеро… Сейчас каждый норовит урвать, захапать побольше денег и власти, а про народ подумаем потом. Мне-то все равно, а вот тебя, если продолжаешь верить во все это, ждет большое разочарование.

Мартин оглядел своих людей. Почти все они были новобранцами, за исключением двух бывших руралес и одного ветерана. Им казалось, что ехать по ручью вполне безопасно. А потому они были веселы и радовались скорому возвращению.

– Я и не говорю, что верю в революцию, – ответил он наконец. – Я ее делаю.

Полило всерьез. Логан раздраженно встряхнул и снова надел шляпу.

– А ту дамочку, которую я сопровождал в Хуаресе, ты больше не встречал?

– Нет, – солгал Мартин.

– Вот и я тоже. Читал ее статейки в какой-то газете… И вот я спрашиваю себя…

Первый выстрел треснул где-то совсем рядом, и не успело еще раскатиться эхо, как переспелым арбузом лопнула голова Тома Логана. Словно сдернутый с седла какой-то силой, ирландец повалился прямо на растерявшегося Мартина, заливая его кровью. Тот натянул повод, конь шарахнулся, и Том соскользнул наземь, застряв ногой в стремени. Стрельба усиливалась. Мурашки поползли по коже Мартина.

– Засада! – крикнул он своим. – Ходу! Ходу!

Отбиваться, стоя на месте, было бы чистейшим безумием. Мартин был единственным, кто сохранил хладнокровие. Испуганная лошадь Логана, волоча за собой всадника – или то, что от него осталось, – отпрянула в сторону. Мартин припал к холке своего коня и вонзил шпоры с такой силой, что тот заржал от боли и безумным галопом рванулся вперед. С головы слетела шляпа.

– Ходу, ходу!