Рок небес

– Значит, надень марсианский скафандр. Ты же говорил Паркеру, что так бы и поступил, если бы пришлось изготавливать новый аммиак.

– Ты слышала?

– Малыш, я все слышу. – Флоренс положила руку на плечо Паркера, пока он не потянулся вперед и не взял кружку: – У меня на этом корабле одна обязанность, и попробуй только скажи, что это стирка. Просто кто-то слишком глуп, чтобы это делать.

Паркер уставился в кружку.

– Надо решить, какая у нас конечная цель. – Он снова поставил кружку на стол, так и не сделав ни глотка. Поднявшись, он схватил маркер, снял колпачок и повернулся к доске: – Видимо, выбираем мы из этих вариантов.

На доске он написал:

Похороны в космосе

Хранение для похорон на Марсе

Хранение для похорон на Земле

Мешок

Последний пункт он вычеркнул.

– Минус один, – Паркер оглянулся на нас через плечо. – Какие еще есть варианты?

Мы все уставились на доску. Я начала было поднимать руку, но снова ее отпустила. Потому что, по правде говоря, мы не могли всерьез рассматривать мою идею. С полдесятка вещей может пойти не так.

– Йорк.

– Это не… – Кто-то может этой идеей вдохновиться. В этом и был смысл такого обсуждения: – Сожжение?

Губы Паркера на мгновение скривились, но он кивнул и записал мой вариант на доске.

– Еще?

Леонард поднял руку. Не знаю, с чего вдруг мы это делали. Прямо как школьники.

– Вместо наземного захоронения на Марсе, может, похороны при входе в атмосферу Марса?

Паркер кивнул, записал этот вариант и еще добавил: «похороны при возвращении в атмосферу Земли».

– Остальные?

Вентиляторы шумели в унисон с холодильником и тихим гулом, который издавал корабль при вращении кольцевого сегмента. Я сделала глоток какао. Оно было слишком сладким и облепило мой рот изнутри как клейстер. Я поставила кружку на стол и потянулась за бренди.

Не отводя глаз от доски, Паркер спросил:

– Есть идеи, чего бы он сам хотел?

– Лучше спросить Ра…

Кэм осеклась и уставилась на свою кружку.

– Не хочу его тревожить без надобности. Хватит того, что он чувствует себя виноватым. Не стоит на него возлагать еще и это бремя.

– Нет… Просто они были… близки, – Кэм закусила нижнюю губу, не поднимая взгляд.

Паркер вздохнул и потер затылок.

– Так, ладно. Давайте проработаем каждый сценарий. Шамун… Могу я тебя попросить все варианты представить Авелино и узнать, что он думает? Наверное, лучше, если с ним поговорит…

– Да. – Она кивнула, крепко сжимая кружку в руках. – В такие моменты я жалею, что не пью.

* * *

За исключением де Бера, весь экипаж «Пинты» перешел на «Нинью» проводить Терразаса. Оставлять корабль совсем без экипажа было небезопасно, и я была благодарна Бенкоски за его выбор. Мы сидели в саду двумя неловкими рядами и слушали, как Уилбурт и Грэм играют запоминающуюся мелодию на флейте и скрипке.

Мы с Флоренс притащили скамейки из кухни и стулья из медицинского модуля. Я выбрала место в заднем ряду между Бенкоски и Флоренс. Прямо передо мной между Кэм и Леонардом сидел Рафаэль. Он держал спину такой прямой, что на это было больно смотреть.

Перед ним, посреди грядки с редиской, мы соорудили что-то вроде погребального костра. Мы не собирались ничего сжигать. Но все равно использовали небольшие коробки и дверцу шкафчика, чтобы создать приподнятую поверхность над мягко колыхающейся зеленью.

Кэм завернула Терразаса в саван. Его тело лежало на доске, немного напоминая мумию. На углу савана, который закрывал его лицо, Флоренс вышила синей ниткой, выпущенной из его мундира, простой католический крест. Я взяла несколько старых перфокарт и отчетов, разрезала их, загнула края и скрутила цветы. Серо-бежевый бумажный букет мы положили ему на грудь.

Мне кажется, что, оказавшись так далеко от дома, мы изо всех сил цеплялись за любые доступные ритуалы и способы утешения. Хотя Терразас был католиком, я прочитала ему поминальный кадиш. Мы все могли попрощаться с ним. С Руби мы такой возможности были лишены. Точнее, таков был приказ. Как бы то ни было, я думаю, что нам всем это было нужно, и была искренне благодарна Паркеру за то, что он проигнорировал приказы ЦУП.

Грэм и Уилбурт закончили играть. Тишину нарушали только тихий шелест листьев и звуки нашего собственного неровного дыхания. Паркер встал со своего места в первом ряду и подошел к телу Терразаса.

– Не существует верного способа оплакивать чей-то уход. Но мы можем его помнить. И мы помним его очень хорошо. С Эстеваном Терразасом я познакомился во время войны. Мы тогда были на базе в Нормандии, заправлялись. Я флиртовал с девушкой, которая оказалась его сестрой. Несмотря на то, что я был выше его по званию и что они были во Франции на правах беженцев, он… намекнул, что я зря это делал, – Паркер криво улыбнулся и на мгновение встретился со мной взглядом. – Я всегда буду помнить, какой у него мощный правый хук. А еще я буду помнить, каким он был бесстрашным и верным. И каким payaso он бывал с друзьями. Я горд тем, что он был моим вторым пилотом. И еще больше горжусь тем, что он подарил мне свою дружбу.