Рок небес

– Я убираю свой страховочный фал, чтобы все забрать внутрь.

Сбоку от меня Кэм крутила в руках полотенце. Мы тренировались работать с недееспособными членами экипажа, но между симуляторами и реальностью лежит огромная эмоциональная пропасть.

Я скрутила свое собственное полотенце в жгут, и к звукам, наполнявшим корабль, добавился шорох белой махровой ткани.

Чтобы как-то заполнить повисшее молчание, я сказала очевидное.

– Когда Рафаэль проморгается, я помогу Леонарду снять с него скафандр.

– Хорошо. – Кэм проплыла мимо аптечки, которую заранее закрепила в специальном гнезде в стене коридора. – Если он станет проявлять агрессию, у меня есть успокоительное.

Леонард продолжал тихо комментировать свои действия.

– У нас обоих фалы зафиксированы, так что я сейчас проведу тебя внутрь.

– Принято.

Ничто в голосе Рафаэля не намекало на его агрессивность. Но такую возможность нельзя было исключать, и к этому нужно быть готовым. В иллюминатор левого борта стало видно, как в тусклом свете шлюза появляются их силуэты. Если бы не полоски на их костюмах, было бы невозможно сказать, кто есть кто. Вот только Рафаэль хватался за стены, а Леонард помогал ему точными, выверенными движениями.

– Мы в шлюзе. Я тебя на секунду отпущу, чтобы закрыть люк, но ты привязан тросом к внутренним поручням.

– Принято.

Скафандры были такими громоздкими, что невозможно было разглядеть, как поднимается грудь Рафаэля. Когда он приблизился к нашему концу шлюза, свет скользнул по его изогнутому шлему и осветил запотевшее стекло. Его лицо едва просматривалось.

Я отодвинулась вбок от двери, чтобы не загораживать проход. Пока Кэм ждала у датчика давления, я складывала и разворачивала обратно свое полотенце, как будто пытаясь найти оптимальный способ его держать. Наверняка в МАК проводили какое-то исследование на эту тему. Или какой-нибудь аспирант защитил диссертацию на тему «извлечения максимальной пользы из махровой ткани».

Показатели датчика давления у меня над головой росли. Кэм открыла клапан, впуская в шлюз воздух. Он с таким громким ревом устремился через него, словно мимо нас проезжал товарный поезд.

Он почти заглушил голос Леонарда.

– Давление подтверждено. Мы почти на месте, Рафаэль.

– Приня…

Голос у него сорвался в кашель.

Сердце у меня подпрыгнуло в груди, как будто стремясь открыть шлюз. На тренировках все происходило быстрее.

Я зажала полотенце коленями, ухватилась за трещоточную рукоятку и надавила на нее. Пять нажатий, чтобы открыть пятнадцать защелок, удерживавших дверь.

Леонард увидел меня в иллюминатор.

Он ухватился за шлем Рафаэля и расстегнул защелки.

Все эти действия оказались против нас. Те самые меры, которые обеспечивали безопасность этого шлема, теперь нас тормозили.

Через динамики мы слышали, как Рафаэль вдыхает собственные слезы.

Я согнулась пополам, все еще сжимая проклятое полотенце между ног, и с силой оттолкнулась ногой от стены, чтобы открыть внутренний люк. Как только он чуть приоткрылся, я позволила инерции сделать все остальное и бросилась вперед с полотенцем наготове.

Рафаэль, слава богу, старался не шевелиться, хотя руки у него дергались и тряслись от стресса. Он не сопротивлялся, когда Леонард сдернул с него шлем. Судя по тренировкам, можно было предположить, что в собственных слезах утонуть не получится, но в шлюзе теперь плавало множество шариков соленой воды и соплей. Серебристые сферы покрывали его глаза, нос и рот.

Я хлопнула его полотенцем по лицу. Он отшатнулся назад, едва-едва отделившись от жидкости, и полотенце стало ее впитывать. Тогда Рафаэль пошевелился. Он поднял руку, направив полотенце ко рту.

Он кашлял и сплевывал соленую воду, а Леонард поддерживал его. За пределами шлюза Кэм подняла глаза на динамик.

– Паркер. Он тут. Рафаэль в безопасности.

– Подтверждаю. – Никогда я не слышала столько облегчения в одном-единственном слове. – Отлично сработано.

На этих словах Рафаэль утратил остатки контроля.

– Отлично сработано? – он отшвырнул полотенце. – Я его на хрен убил.

Я поймала его руки в перчатках и крепко сжала своими. Материал все еще пропитывал холод космического мрака, пронизывая меня до костей.

– Солнце… Я знаю, тебе тяжело. Я понимаю. Но ты не виноват.

– Вот как? А кто тогда виноват?

В динамике раздался голос Паркера.

– Центр управления полетами, – он вздохнул в микрофон: – И я. И Бог. И ты, да. И ты будешь нести бремя этой вины, я не стану этого отрицать, но эта вина не только твоя. Ты сделал все, что мог, чтобы уберечь Эстевана.

Когда Паркер произнес имя Терразаса, Рафаэль сломался. Вокруг его глаз снова скопились слезы. Леонард выхватил уплывшее полотенце и прижал его к лицу Рафаэля. Я отпустила его руки, и он вцепился в полотенце, рыдая и пряча в него лицо.

Я повернулась и выскользнула из шлюза, чтобы впустить Кэм. Голос у нее был холодным и бесстрастным. По этому голосу невозможно было догадаться, что глаза у нее покраснели и опухли.

– Не дергайся, и мы тебя вытащим из скафандра.